Я вздрогнула, ощутив теплую мужскую ладонь на своей талии. Так непривычно. Я уже очень давно не танцевала ни с кем, кроме Вани.
– Ты меня не помнишь, да? – спросил он, стоило нам начать двигаться под дивную мелодию Чайковского из балета «Щелкунчик».
– Конечно, помню! – почему-то соврала я, подняв на него глаза.
Парень смотрел на меня с усмешкой. Но ни капли обиды в его взгляде я не заметила.
– Отца до самой пенсии переводили на работе из одного города в другой, мы часто меняли место жительства всей семьей. Вернулись на родину лишь пять лет назад, – зачем-то поделился он.
– Угу, – поддакнула я, делая вид, что прекрасно знала об этой части его биографии.
– Не удивительно, что ты меня не помнишь, ведь когда мы уехали, тебе было не больше восьми. А мне – девять. Совсем дети.
– М.
Только он меня каким-то образом признал, а я даже имени его не могла припомнить. В памяти всплывал лишь мутный образ толстячка, с которым мы отлично ладили. Как так?
Стало жутко стыдно. Ведь мы действительно считались с ним лучшими друзьями. Это-то я хорошо помнила. Нас объединяли не только победы в дворовых играх, но и общие секреты. Однако, честно говоря, я, вернувшись из летнего лагеря и не обнаружив своего товарища на детской площадке, переживала сильно, но недолго. А вскоре и вовсе о нем позабыла, заведя новых приятелей и подруг. С той поры много воды утекло. И вот теперь мы встретились.
Кровь прилила к щекам. Стало нестерпимо жарко. Кондиционер, что ли, сломался?
Я двигалась в танце рефлекторно, не задумываясь о движениях и особо не вслушиваясь в «Вальс цветов», хоть и обожала его, считая самой что ни на есть новогодней мелодией. Мои мысли были заняты самобичеванием и попытками вспомнить имя друга.
– Столько лет прошло. – тихо продолжал он мне на ухо. – Я так рад нашей встрече. Ты стала очень красивой девушкой, Маняша.
Как он меня назвал? Маняша? Так непривычно. Хотя… меня действительно так звали во дворе в далеком детстве. Но из его губ мое имя звучало на грани приличия.
– Спасибо. – А что еще я могла ответить?
Чувство неловкости зашкаливало. Кажется, огнем запылали не только мои щеки, но и шея с ушами.
– А вот глаза твои совсем не изменились. Цвета июньского неба. Я узнал тебя по ним. Ни у кого больше нет таких удивительных глаз. Теплых, летних.
Что? Зачем он мне все это говорит? И какой реакции ждет? Рассчитывает, что растекусь сладкой лужицей у его ног? Местный ловелас решил склеить старую знакомую? На борту не хватает звездочки из прошлого?