К тому же, стоило отдать должное, после словесной взбучки Мила, хоть и не начала убирать за собой – было бы странно ожидать от нее таких молниеносных метаморфоз, – но, во всяком случае, перестала язвить и ерничать. С родителями. Не с ним. С ним все оставалось по-прежнему. Словно она нашла смысл жизни в том, чтобы досадить ему по любому поводу. Шутки на тему его занятости и отсутствия личной жизни сыпались градом. И до определенного дня Миру казалось, что он уже смирился и остаток месяца проживет без особых потрясений.
А потом среди череды повторяющихся и однообразных дней настал день «икс». Тот самый, когда во время купания его вдруг посетило странное видение. С какого-то перепугу среди всех этих хлопот, недопониманий и откровенных наездов между ним и гостьей, его мозг смог выделить частички чего-то такого, что сделало Милу привлекательной для него. Как? Зачем? Что за шутки разума?.. Но что толку от этих вопросов теперь, когда процесс уже необратим? Миру оставалось только признать свое поражение – он не устоял. Да, Милана чем-то его зацепила. Рационально он не понимал, чем, потому что единственное осознанное и принятое им чувство, которое он к ней испытывал, было лютое раздражение. Но, быть может, все это время он просто не хотел признаваться себе в чем-то важном?
С этими мыслями Мирослав покинул ванную, все еще разгоряченный после недавних фантазий, с раскрасневшимися губами и всклокоченными волосами, наскоро высушенными полотенцем. Это был тот момент, когда он ни с кем не хотел пересекаться. Тот момент, когда меньше всего он хотел видеть объект своих недавних фантазий. Но надежда быстро прошмыгнуть в свою комнату не оправдалась: в коридоре он столкнулся с Миланой.
– Что там можно так долго делать? Мастурбировал, что ли? – недовольно промолвила девушка, обходя его и степенно направляясь в ванную.
Дверь захлопнулась быстрее, чем Мирослав нашел подходящий ответ. Наверное, это было хорошо, потому что избавляло от необходимости подыскивать очередную колкость в затуманенном разуме. Но в то же время фраза Миланы заставила его чрезмерно насторожиться. Как давно она стояла в коридоре? Могла ли что-то слышать или он вел себя достаточно тихо? Была ли это очередная «остроумная» шутка или прямое подозрение? И не спросишь ведь – совсем засмеет… А что, если она действительно слышала что-то компрометирующее?