Константин Сергеевич Станиславский считал Марию Ермолову целой эпохой для русского театра. В одном из писем он, верный и неизменный почитатель таланта актрисы, с восторгом писал:
«Неотразимо ваше облагораживающее влияние. Оно воспитало поколения. И если бы меня спросили, где я получил воспитание, я бы ответил: в Малом театре, у Ермоловой и ее сподвижников… Вы возглавляете нашу русскую артистическую семью…»
Москвичи ахнули, когда после очередного спектакля восхищенные игрой студенты остановили карету Марии Николаевны, вы прягли лошадей и сами довезли любимую актрису до дома!
Но Ермолова навсегда вписала свое имя в анналы истории не только пером гениального драматического дарования.
Она человек широкой души, готовый протянуть руку помощи каждому, кто в этом нуждается. Мария Николаевна искренне считала, что «…бесценный самый дар – доброта сердца, это лучшее, что есть в человеке».
Поэтому важную роль в жизни актрисы играла случайная помощь: когда она узнавала, что где-то в деревне пострадали от пожара, либо какой-то талантливой курсистке нечем платить за обучение, либо кто-то голодает… Как-то она обратилась к заведующей бельевого отдела крупного магазина со словами: «Я к вам приду с одной девушкой. Вы поглядите на нее хорошенько и сделайте ей полное приданое. Все, что нужно. А потом отошлите по адресу, только не говорите ни в коем случае, от кого это».
Актриса всегда старалась порадовать и своих близких: на первые заработанные деньги купила отцу дачу во Владыкине. На подарках не экономила. Однажды она обратилась к Горькому за папиросой. Писатель тут же протянул ей свой видавший виды портсигар. Ермолова удивилась: «Что это, Алексей Максимович, какой у вас скверный портсигар?» Тот добродушно улыбнулся: «А вы по дарите получше…» На следующий же день она приобрела солидный серебряный портсигар и подарила писателю на память.