Проходя все дальше, виднелся купол мечети с серебряным полумесяцем. Каждый раз девушка, будто стесняясь, прятала внутрь себя желание дойти. После вереницы потерь среди родственников, в душе девушки осталась эта пресловутая дыра размером с Бога. Она вчитывалась в литературу разных религий, словно пряча себя и ища ответы на свои горести. Алиса шла по-прежнему в церковь. По пути, вспоминая мамин рассказ о том, как ее крестили еще совсем маленькую. Подходя ближе к воротам, ее нежило спокойствие, лишь немного поддушивая болью слез в самой глубине горла. Низкорослая и слегка полноватая женская фигура в белом нырнула через голубые железные ворота во внутренний дворик у церкви. От пасмурной погоды даже круглый золотой купол православной церкви не подавал ни единого блеска, как и серебряный слегка заостренный купол на мечети.
Немного грязные ботинки девушка постаралась обтрясти у порога, что бы не тащить все это внутрь. Продрогшие пальцы скользили по темному дереву перил у такой же деревянной лестницы внутрь самой церкви.
Храм был слегка темноват, но вовсе не пугал. Он был будто интимно в полумраке свечей, которые пригибались от редких лучей сквозняка, немного отражаясь в золотых обличниках и рамах на таких нежных и приветливых иконах. От убаюкивающего покачивания огня свечей, именования на иконах переливаясь нежным слегка розовым оттенком золота.
Алиса, словно по прежнему стесняясь и боясь, скользнула внутрь и подошла к месту, на котором она ощущала, необъяснимое для нее самой, спокойствие во время молитвы. Через всю плотную и густую тишину храма разнеслась эхом негромкая фраза пожилой женщины в платке, которая сидела недалеко от входа на деревянной табуретке:
– Куда ты в брюках-то?
Ответа на этот немой вопрос не последовало. Алиса лишь чуть сильнее ссутулилась, словно еще сильнее пугаясь и стесняясь самой себя.
От окна почти под самой крыше пробивался редкий свет. Девушка шептала тихую молитву откуда-то из сердца, пока мелкой росой проступали тихие слезы. Всю атмосферу лишь немного разрывал ворчанием материал ее пальто, когда Алиса крестилась.
Закончив, белая фигура девушки, плавая, выпорхнула вновь наружу, под нервные порывы степного ветра. Алиса по прежнему мерно брела, прокручивая в своей голове тяжелые свинцовые мысли о всем, что происходило с ней за всю ее не особо долгую жизнь. В момент молитв и чтения боль обычно утихала, но когда она оставалась одна, это все накатывала на нее лишь с новой силой.