– В смысле? – не поняла я, глядя на него с недоумением.
– Откуда ты свалилась? – прищурился он, вызывая во мне смешанные чувства: от интереса до раздражения.
– Я из Америки, – ответила я, осознав, что стараюсь говорить увереннее. – Родилась здесь, а потом, после развода родителей, переехала с матерью в Штаты.
Он слушал, но я не могла прочитать его мысли. Его лицо оставалось непроницаемым, словно лед, на котором я собиралась танцевать.
– Понятно, – сказал он, и развернулся к выходу.
Я почувствовала, как внутри меня что-то щелкнуло, и не удержалась. Схватив сумку, я встала и стремглав побежала за ним, немного хромая на свою больную лодыжку.
– Эй, почему ты не сказал Надежде? – крикнула я с надеждой, ожидая, что его упрямство сломится.
Но Алекс не обернулся, уверенно шагая к двери, и я, запыхавшись, усилила шаги.
– Подожди! – закричала я, чувствуя, как сердце стучит быстрее. – Постой же ты!
Алекс остановился, и я увидела, как его фигура слегка напряглась. Он медленно обернулся, и на его лице промелькнуло выражение, которое трудно было понять; был ли это интерес или просто легкое удивление.
Я остановилась в шаге от него, поставив руку на колено, чтобы восстановить дыхание. Словно в этот момент всё вокруг замерло: лед с его кристаллическими узорами, блестящие стены арен, отголоски музыки, которые дождливыми днями заполняли мои мысли, сливались в одну точку, и в этой тишине я произнесла:
– Как мне поговорить с Надеждой Ньюман?
– Никак, – произнес он, его голос прозвучал как ледяной удар.
– Почему? – опешила я, не веря своим ушам.
– Ее больше нет, – сказал Алекс, в его словах я почувствовала тяжесть, с которой он выдавливал эти звуки. – Она умерла от рака полгода назад.
– Что? – в шоке прошептала я. – Мои соболезнования.
– Не стоит, – хитро усмехнулся он. – Ты все равно ее не знала.
Мои глаза опустились в пол. Чем больше я думала о ней, тем сильнее понимала, что она была для меня как звезда – недосягаемая, но великолепная.
– Она была моим кумиром, – тихо произнесла я.
Алекс пожал плечами и выглядел так, будто каждое слово тянуло его вниз.
– Такова жизнь, – сказал он. – Если хочешь, можешь здесь кататься. Через неделю этот каток закроется.
Досада закралась в мою душу.
– Почему?
– Отец его закрывает, – объяснил он, в его голосе звучало разочарование. – У нас нет набора в команду. Наша команда, если честно, просто полное дерьмо. Нам нужен чемпион, чтобы пробиться хоть куда-то.