– В смысле? – не понял я. – Ты же туда как-то попала.
– Я не знаю, – честно призналась Хлоя. – Просто было сильное желание. Потом как наваждение. Потом эта на твоей шее. Захотелось убить. Я рванула… и уже кошка в твоём мире.
– Значит, ты специально в мой мир не шла?
– А ты её целовал!
Проигнорировав вопрос, Хлоя влепила мне хлёсткую пощёчину.
– Это она меня целовала.
– А ты ей отвечал!
Вторая пощёчина прилетела вдогонку первой.
– У меня было без вариантов.
– Врёшь!
Третья пощёчина едва не лишила меня половины зубов.
– Да как вам откажешь-то?
– Легко!
Хлоя замахнулась для четвёртой пощёчины и остановилась на полпути.
– Да, действительно, отказать нам сложно.
– Вот видишь, – поддакнул я. – Я не настолько силён, чтобы справиться с «хрупкой» Марой.
– Мне нужно туда, – твёрдо заявила Хлоя.
– Не могу, – честно соврал я. – Я, так же как и ты, делал это на эмоциях. В свой мир попал потому, что прибежала Мара, нагнала жути, и я представил, что хорошо бы оказаться дома, подальше вот от этого всего. Сюда вернулся, спасая тебя в своих цепких руках. Ну и ты, соответственно, вместе со мной. А вот как Мара попала в мой мир, не знаю. Случайно.
– Что, правда? – почти поверила Хлоя.
– Правда.
Раздавшийся голос заставил Хлою подпрыгнуть.
– Привет, Ит, – поздоровался я.
– Это и есть твой лесной дух? – уточнила приходящая в себя принцесса.
– Я свой собственный, – гордо констатировал Ит с чопорностью английской аристократии.
– Вот видишь, – усмехнулся я. – Разве это может врать?
Проигнорировав мой вопрос, принцесса тупо ушла в себя, прикидывая что-то в уме. Я же мысленно поблагодарил духа за поддержку. И так же мысленно получил ответ, что правда, это про случайность попадания Мары, а если его будут пытать дальше, то он расколется, поскольку он дух, а духи врать не умеют, и прочее, прочее, прочее. Уже в самом начале его стенаний я абстрагировался от этого и предался своим размышлениям.
Во первых моего письма, как говорится, то есть на первом плане, алыми буквами горел вопрос: как там Мара? Одна, в чужом мире, не совсем трезвая, голодная – и ещё куча неприятных слов, характеризующих её состояние. Понятно, что одна она долго в квартире не просидит, а как только спустится на улицу… Тут моё богатое воображение нарисовало и кучу трупов, и город в постапокалиптической разрухе, и звенящую Третью мировую войну ввергающую планету прямиком в ад. И на фоне всего этого – хрупкая, точёная, обнажённая фигурка Мары, столь прекрасная и столь желанная с недавних времён. И алкаши всего мира, в страхе разбегающиеся в последней попытке спаси свои пропитанные денатуратом шкуры.