Их особый язык при обрядах, «древос», отличался от повседневного и действительно казался не просто средством общения, а инструментом, способным воздействовать на реальность. Слова обладали весом, подобным гравитации, способностью изменять не только сознание, но и саму ткань времени и пространства.
Когда Марк листал страницы дневника, слова древоса становились живыми, как если бы их произносили древние голоса, нашёптывая на незнакомом, но тревожно близком наречии.
Пальцы Марка скользили по шероховатым страницам и ощущали, что чернила проникли глубже бумаги, словно кровеносные сосуды внутри плоти. Символы действительно светились, хотя источника света не было. Они пульсировали в такт биению его собственного сердца. Старинный дневник хранил нечто большее, чем просто текст – в нём пульсировала живая память целого народа.
Особое внимание Марка привлёк раздел, в котором говорилось о Корне. Корень-Первопредок, как его называли, – не просто фигура из сицкарской мифологии. Он соединял в себе всё, во что верили сицкари. Его образ описывался как человеческий и нечеловеческий одновременно: мужчина с глазами, отражающими свет луны, и кожей, напоминающей текстуру древесной коры.
Согласно дневнику, Корень явился из недр земли в момент, когда звёзды сложились в совершенный геометрический узор, который можно было увидеть лишь раз за тысячи лет. Его появление было связано с космическим равноденствием, мгновением, когда все силы природы становились единым целым.
Марк задержал взгляд на изображении камня «Сердце Перехода»: округлый тёмный оникс, покрытый сетью золотистых линий, напоминавших корневую систему дерева. Камень описывался как источник силы, связанной с самой сутью мироздания.
«Сердце Перехода не нужно искать, – гласил текст. – Оно найдётся тогда, когда само того пожелает. Но его мощь непредсказуема. Сердце Перехода может стать оружием разрушения или источником возрождения».
Марк почувствовал внутреннее напряжение, и по спине пробежал холодок. Легенда словно проявилась перед глазами и уже выглядела реалистичной картиной, как старая фотография без фотошопа, как тайное послание и руководство тем, кто готов увидеть скрытое от остальных.
С последующих страниц, продолженных рукой бабы Насти, Марк узнал, что сицкари девяностых годов ХХ века сознательно выбрали путь исчезновения из своих деревень. Не из страха или поражения, а из необходимости. «Мы покидаем эти земли, чтобы сохранить их». Эта фраза звучала двусмысленно, словно они оставили после себя что-то важное, пряча его от посторонних глаз.