Дарий чувствовал это в том, как затихали разговоры, когда мимо проходили люди в дорогих одеждах. В том, как торговцы спешили запереть свои лавки до наступления темноты. В настороженных взглядах, которыми провожали его самого – чужака, незнакомца, нарушителя привычного порядка.
На площади Масок, где он остановился, чтобы сориентироваться, работники устанавливали декорации для предстоящих торжеств. Магические фонари уже развешивали гирляндами между домами – их пока ещё тусклое сияние обещало превратиться в настоящее волшебство с наступлением ночи. Но даже здесь, в сердце праздничных приготовлений, Дарий замечал странности.
Рабочие двигались слишком поспешно, словно стараясь поскорее закончить и укрыться за надёжными стенами. Редкие прохожие жались к стенам домов, избегая открытых пространств. А в тенях, у самых границ площади, мелькали тёмные фигуры городской стражи, внимательно наблюдающие за происходящим.
Город готовился к празднику, но страх, подобно невидимой паутине, уже опутал его улицы. И где-то здесь, в этом лабиринте камня и тайн, скрывалась разгадка письма его друга.
Дарий тронул коня, направляясь к Среднему городу. Вечерние колокола храма пробили седьмой час, и первые звёзды зажглись в темнеющем небе, а вместе с ними начали мерцать вечные огни в фонарях, окутывая Аркенфол призрачным светом грядущей ночи.
В сумерках дом Артура казался призраком самого себя. Двухэтажное здание с характерной башенкой, о которой друг часто упоминал в письмах, застыло в странном оцепенении. Магические фонари, развешанные по соседним улицам к празднику, словно обходили его стороной, оставляя в тени, будто уважая его скорбь.
Дарий спешился, чувствуя, как каждый шаг по мощёной дорожке отдаётся эхом в неестественной тишине. Осенние розы в палисаднике всё ещё цвели – красные, как капли крови на тёмной зелени листвы. Их аромат, смешанный с запахом свежей выпечки из приоткрытого окна соседнего дома, создавал болезненный контраст с чёрной траурной лентой на двери.
Он помнил этот дом другим – залитым солнцем летним днём три года назад, когда Артур с гордостью показывал своё новое жилище. Тогда башенка была увита диким виноградом, а из окон лилась музыка – Марина любила напевать за работой. Теперь окна второго этажа заслоняли тяжёлые тёмные шторы, а тишина звенела в ушах подобно погребальному колоколу.