‒ В смысле, с какой стороны? ‒ удивилась мама.
‒ Ну я ему тут маяк нарисовал, и не знаю на какое окно повесить, чтоб он увидел…
Я уже собралась рассказать брату, что папа сначала сходит с корабля в порту, потом едет в аэропорт, летит на самолете, потом едет на машине, которая уже довозит его до нашего подъезда, но мама меня опередила:
‒ Думаю, если повесишь на окне в спальне, то он увидит.
Она потрепала Тишке волосы на макушке, и брат радостный помчался обратно в спальню. Когда он исчез, мама перевела взгляд на меня:
‒ Оля, книжка сама себя не прочитает.
Я закатила глаза, но за книгой все‒таки отправилась.
Взяв кота с подоконника и расположив его на диване рядом с собой, я открыла книжку. С Кузей оно всегда всё как‒то приятнее делать. Аура у него что ли такая рабочая? Не знаю.
Но сосредоточиться на чтении оказалось сложнее, чем я ожидала. Во-первых, нога постоянно чесалась, причём именно тогда, когда я уже вникала в текст. Во‒вторых, огоньки на ёлке мигали так ярко, что всё время хотелось смотреть на них, а не в книгу. С кухни вкусно пахло котлетками. И кот постоянно двигался: он то укладывался у меня на коленях, то вылизывался, то храпел, то сопел. А ушки у него были такие мягкие, что хотелось их приятно мять и не отвлекаться на другое животное. На мангуста то есть.
‒ Ну невозможно же! Почему Кузе ничего читать не надо? И Тишке тоже?