Он всё также был в прямоугольных очках, с неряшливой шевелюрой поэта, но в коричневом костюме-двойке. Как в порядке вещей, шпион непринуждённо мыл руки.
«Как только вода бежит? Он же время заморозил», – подумал я совершенную тупость, но вслух сказал:
– Антон Немцов… У вас, случаем, отчество не Борисович? – нервно спрашиваю и поворачиваюсь к раковине, чтобы продолжить мыть руки.
В зеркало наблюдаю, как его брови вздёргиваются вверх.
– Я не представлял вам своего отчества, но да, вы правы, – хмыкнул он. – Моего отца звали Борис. Как вы узнали?
– Звали? Он умер? – без всякой тактичности игнорирую его вопрос.
Не говорить же ему, что альтернативная копия его и его отца существовала и у меня в мире.
– Да. Его заживо сожгли на небольшом огне двадцать лет назад, в Зале исполнения наказаний. Лично император Дмитрий дал указ казнить без суда его и ещё пятнадцать человек, – нарочито спокойно ответил он.
– Похоже, серьёзнее терроризма. Сочувствую, – без сочувствия произнёс я и закрыл кран. – Не вы ли говорили, что туалет не лучшее место для беседы? Зачем пожаловали, товарищ Немцов?
– Приятно, что вы знаете нашу манеру общения, товарищ Черных, – искренне обрадовался коммунист. – Увы, выбора места для беседы в этот раз у меня не было. Вокруг вас сегодня находятся непростые люди, мягко говоря. Но причина моего появления, наоборот, проста: я пришёл вас поздравить с поступлением в институт. Всё-таки даже в наших странах это видное событие, хоть мы и не платим за то, чтобы получать знания.
– Да-да… я в курсе, – отмахнулся я. – Благодарю за поздравления. А теперь, извольте… – хмыкнул я и вытерев руки, двинулся на выход.
Успел пройти пяток метров, как коммунист выдал:
– Вы сильно наследили с тем подонком, Андрей Васильевич.
Я остановился как вкопанный от этих слов и обернулся вполоборота. Шпион коммунистов продолжал смотреть в зеркало и вытирать руки:
– Инквизитор никогда не хранил осквернённые вещи, и его дом абсолютно чист. Патриарх Даниил даже не сомневается в том, что его подставили вы, – непринуждённо продолжил майор и, положив полотенце на раковину, повернулся ко мне.
– А я не сомневался, что вы именно для этого скинули мне подробное досье. С жучком в лектике не получилось, теперь нашли повод шантажировать?
– Вы опять нас обесчеловечиваете, Андрей Васильевич, – поморщился коммунист и подошёл ближе. – Я прошу прощения за столь необдуманную инициативу моих подчинённых, что выставили маяк на лектике. Профессиональная привычка. Они получили выговор по всей строгости.