– Не стоим, раздеваемся, вешаем в шкаф, идём на кухню пить глинтвейн, – поток команд звучал безапелляционно, но вполне заботливо и по-доброму.
Я разделась, повесила, куда указали, куртку, разулась и огляделась. Ну и хоромы, хорошо хоть лестница на второй этаж не мраморная под красным ковром, как в музее.
Мимо меня то и дело проходил то Денис, то папа его, то Женечка… то есть Евгений. Я на всякий случай эвакуировалась в первую попавшуюся дверь, чтобы меня не затоптали. Сзади меня поймала мама прежде, чем я успела разглядеть большую гостиную с панорамным окном, и потащила куда-то за руку.
– Замёрзла! Ручки-то холодные! Идём, налью тебе чашечку!
Она усадила меня за длинную стойку, вросшую в такой же бесконечный кухонный гарнитур в классическом стиле и сделанный, похоже, из массива дуба. Высокий стульчик мягко скрипнул под попой, в моих руках через секунду оказалась большая керамическая чашка, вместе с жаром из неё поднимался сбивающий с ног аромат специй, вина и апельсина. Большой кружок цитрусового плавал сверху, посыпанный корицей.
Я не удержалась и пригубила, едва не закашлялась от количества пряностей, но это было всё же очень вкусно. Я начала жадно пить его, оказывается, я и есть тоже хочу. Надеюсь, ужин скоро.
– Тёть Галь, я в душ, можете начинать ужинать без меня! – сказал Евгений, появившийся у моего левого плеча и напугавший меня так, что я поперхнулась. Он постучал меня слегка по спине своей раскалённой ладонью. – Всё хорошо? Я напугал?
– Нет, – откашлялась, я – не в то горло просто, – отмахнулась я.
– Что значит, без тебя? Ты наш гость! Без гостей ужинать не садятся! – мама была иного, чем он мнения и уже хлопотала с какими-то блюдами, что-то вынимала из духовки. Кажется, наш приезд – отдельный праздник.
– Я постараюсь быстро! – кинул он, уже убегая из кухни.
Вместо него ввалился Денис, который снял куртку и тоже слегка благоухал.
– И ты бегом в душ! – махнула на него мама полотенцем, мне вонючки за столом не нужны, – на первом этаже иди, в верхнем Женечка.
– Ладно, – Денис распрямился, потому что за мгновение до этого пытался отпить глинтвейн из моей чашки. Развернулся к выходу и пробубнил себе под нос, – в верхнем Женечка.
Кажется, кто-то ревнует, подумала я и вернулась к своей чашке, ожидая, что сейчас и меня куда-нибудь отправят. Хотя зачем ждать?