Когда дева вошла в тронный зал, все присутствующие замерли, оглядывая маленькое необычное создание с головы до пят. В огромном зале воцарилась такая тишина, что стал слышен треск огня. Никогда и никто во всем дворце Владыки демонов не видел такой неземной красоты. Она казалась видением из другого мира, будто сотканным из тонкого тумана, волей странного случая возникшем в этом страшном месте. Едва касаясь земли, словно паря, она подошла к черной громаде трона с восседавшей на нем устрашающей фигурой. Приблизившись, девушка молвила тихим голосом:
– Приветствую вас, Владыка, – и коротко поклонилась.
Правитель Бездны ледяным взглядом окинул юную деву, скромно стоящую перед ним, будто это был очередной бесполезный трофей. Конечно, ему и до этого приходилось иметь дело с невинными девушками, лица которых в его присутствии всегда выражали только одну эмоцию – безграничный страх, но в этой элланке было что-то особенное. “Интересно, – подумал он, – я чувствую в ней присутствие божественных энергий. Возможно, она сможет послужить моему делу”.
Не отрывая от нее холодных глаз, он стал неторопливо ее осматривать. Волосы ее были, словно темные воды ночного океана, что ловят свет луны и искрятся, как звезды на поверхности тёмного небосвода. Фигура ее, хоть и была скрыта под слоями одежды, но даже сквозь них просматривалось исключительное и какую-то неземное изящество, а скромные движения ее были полны такой грации, что напоминали танец. Бледное личико ее окаймлял маленький острый подбородок, а большие глаза стыдливо прятались под длинными пушистыми ресницами. Маленькие пухлые губы ее выделялись на белоснежном лице природным красным цветом, словно маковый бутон в снегу.
– Я здесь, чтобы служить вам, – сказала она кротко, не смея поднять глаз на зловещую фигуру на троне.
Владыка молчал, продолжая неподвижно ее разглядывать, и когда прислужник уже собрался дать знак, чтобы увести деву, вдруг в глазах верховного демона загорелась слабая искорка интереса.
– Каким способом? – медленно проговорил он, и уголок его кроваво-красных губ дернулся в ухмылке.
Голос его был глубоким и низким, словно раскат грома в далеких горах, внушительный и завораживающий, наполняющий пространство своей мощью и потусторонней таинственностью. Говорил он очень размеренно. За тысячелетия своего существования он привык никуда не спешить.