Сидя на крылечке, передыхая и понимая, что ей ещё таскать и таскать, Ника слушала лес, в котором сейчас ходили военные и перекрикивались, минируя просеки, тропинки и ямки. Это было очень печально, болезненно. Быть рядом с лесом и не ходить туда. Знать, что по соседству с грибами некто в военной форме заложил мину.
«Манитушники» сидели против двора с пьяной соседкой тёткой Валей и шумно вспоминали вчерашний день, как на глазах у детей собака Магда поймала в луже нутрию и сломала ей шею. Катеринка живописно показывала происшествие в лицах.
Скрипнула петлями калитка. Ника вздрогнула. Ну, вот он. Солнце беспечно грело Никины изъеденные комарами ноги в юношеских стародавних шортиках.
Никита, в майке и штанах с красивым поясом, в кожаных сандалиях, на которых внимательная Ника разглядела дорогой западный бренд, скрыл солнце, встав перед ней, и сразу же отнял у неё сигарету, зачинарил её и бросил к «манитушникам» через забор.
– А ко мне потом бутылки полетят. И так нагребла уже… вон, в садке, сплошь пивас из магазина. Катеринка небось дует втихаря от своего.
– Она же кормящая мать. – сказал Никита и улыбнулся. – Вроде бы.
Мелкие лучевые морщинки брызнули к его чуть серебристым вискам.
Ника заметила на чуть вдавленном, от старого перелома, носу Никиты пот.
– Зажарился?
– Чутка.
– Чаю хочешь?
– Да давай поработаем.
– Я задолбалась уже работать, хочу отдохнуть.
– Тогда давай посидим, хотя на крылечке… не сидят!
– А мне, знаешь ли, до бодуна.
– А ты стала дерзкая. То есть гораздо хуже, чем была!
Никита достал из кармана зажигалку и пачку сигарет.
– Вот на тебе. Я что-то не смог. Затянулся трошки, и как замутит меня…
– Вот и хорошо. Плохая привычка – курить.
На дальний сад, видный с крылечка, упало закатное солнце. Нижняя часть его тонула в подшёрстке сиреневых кустов материнки, а сверху лежало красное золото солнца. И слева, примыкая к огороду, так-же красно светились стволы сосен, а от них тепло и цвет отражались медвяными полутонами, и этот угол леса и сада был похож на круглый рай. Никита боялся коснуться Ники, сидел, похрустывая пальцами и глядя в даль, молчал. Наконец Ника толкнула его локтем.
– Идём… раз пришёл… если сможешь, поработай у меня.
Никита передёрнулся, как ото сна.
– Я подумал… а у наших там сейчас тоже так? Гляди, как рудо стало…