Тайно приезжали добрые люди на машинах, привозили всё: от горячих вареников до одеял. По пятницам навещал пограничников грузовик от местного фермера, грузил тюки с бельем и грязной одеждой и увозил в посёлок, в детсад, а возвращал бойцам чистое, сложенное заботливыми руками «мамок».
Так, всем миром, помогали «сидящим», которые не могли пока ни защищать, ни нападать. Приказа не было.
Но летом начались сильные, почти ежедневные обстрелы с той стороны. В хаты и сараи приграничных сёл попадали снаряды, попадали и в колонны с техникой, стягивающейся со стороны России, и в палатки, и куда угодно. Хохлы, видимо, разжившись новым тяжёлым дальнобойным вооружением РСЗО попадали по мирным.
А уходить, передвигаться, наступать всё ещё было нельзя.
Каждый день, с самого апреля, ждали наступления. Стрелковке обучились даже те, кого ждали враги, высунувшиеся из окопов по пояс и призывающие попасть в них из калашмата. Наконец, даже самые юные страдатели научились сведению целика, мушки и мишени и стали сносно попадать в движущуюся цель. Теперь уже хохлы били не по приграничным блокпостам, а по окрестным сёлам, до которых рукой подать от границы. Перехватывали вражеские радиоволны, где на фоне патриотических песенок выдавались инструкции к действиям диверсантов и подсказки для тех, кто просто хочет помочь уничтожать «русню» изнутри.
Но в соседнем Горновском районе не очень страшились этих, как казалось многим, дальних канонад. В самом райцентре Ломовая река была необихожена, с обрывистыми берегами, поэтому райцентровские работяги ездили купаться и отдыхать в Надеждино, выше по течению, где были насыпаны на пологом берегу два пляжа. Всего это семь километров по шоссе, совсем близко. А через лес и вовсе три или четыре. Один пляж был насыпан около дома главы района Дербенёвой, второй около дома главы Надеждинского сельсовета Одежонкова.
У реки так-же спокойно паслись гуси и утки, так-же катались на катерах местные подвыпившие «шишки» и так-же лазали в лесах незаметные люди с высокотехнологичным охотничьим оружием, уничтожая расплодившихся за пандемийное время косулек и кабанов.
Это лето для местных, хоть и подрагивало тревожной тетивой, а текло своим чередом. И ещё все отчаянно строились. Настолько яростно, что в местном райцентровском стройдворе возник ажиотаж на стройматериалы. Строилась и Манюшка, к которой попросилась пожить Ника.