Хоть я и отказывался, всё-таки бойцам нужнее, Витёк настоял, сказал, иначе обижу. Каждый поступит так же. Понятно, баня – сакральное действо, главный мужской круг, место откровенных бесед, не пригласить гостя странно, а для Вити я даже не гость, а немалая часть жизни. Мне так и лучше, где ещё поговорить, как в парной, только чуть совестно перед служивыми, на войне это дефицитный досуг. Следующие в очереди, наверное, уже поглядывают на часы. Витя ловит взгляд, примерно угадывает, о чём я, усмехается, жестом направляет меня в парную. Напомнило что-то домашнее, из той жизни. В последние годы виделись редко, как раз только в баню я к нему и приезжал. Хлёст веника и шипение воды, ошеломляющий ушат холодной, а потом уже стол, спокойные семейные разговоры, жёны, дети, немного выпивки. Всегда ещё кто-то из его друзей, знают, суббота – двери открыты. Странно, что здесь, на войне, мы опять сидим на одной лавке, пригибая голову от жара.
– Да чё с ними будет. Просто говори, что всё хорошо. Наврёшь побольше и нормально.
Это он насчёт Лизы, своей жены. Прочёл мой немой вопрос, а может, просто продолжает вслух собственную мысль. Такой вот он. Сам замирает без дыхания, когда рассказываю – что сказала жена, как в окно смотрела, во что была одета. Но не хочет ни письма писать, ни вживую поболтать. Сколько ни прошу, хоть пару строк или видеопривет – отмахивается. Я сейчас его единственная связь с домом, «той жизнью», собственным прошлым. И знаю, для него это важно. Но упёрся – и всё. Просто он такой. Люблю этого человека.
– Бабуля говорила, счастье – момент, когда ничего больше не надо, даже слов. Вот прям оно.
Широкой ладонью Витёк сгоняет пот с лица и шеи, снова опускает голову. Не хочет, стало быть, о семье разговаривать. Сдвинул тему. Ну и ладно. Раскалили, кстати, неслабо. Жар проникает до костей, голова чуть ватная. Иная реальность. Рядом ещё два бойца, явно сибиряки, оба щурятся по-соболиному. Землянка небольшая, если чередоваться между парной и моечной, наверное, очень даже просторно, но пока что все хотят прокипятить кровь. Сидим плотненько, как патроны в рожке.
– Главное МАН прошприцуй. Не забудь, пожалуйста, – напоминает он.
Опять заладил. Я уже пытался сказать, что сам промажет, когда вернётся, но вижу – упорствует, не откажешь. Сколько его знаю, всегда он с грузовиками. Сначала водителем, потом на себя, потом распродал всё, приобрёл этот самый МАН с манипулятором. Сам себе хозяин, заработок немалый. Вылизывал его еженедельно. Видать, скучает.