– внимательность у Казакова не отпускает, держится за свой объект – время, железо, волосы и губы, молчание, гости, зеркала и отражения – но почти не продвигается дальше. Даль почти не меняется. Железо метафорически, кажется, может заменить всё: небо – время суток – поцелуй
– почему железо? сверкающая жёсткость, наносящая рану? У Казакова много напряжения и боли, хотя чаще не названных прямо
– глаголы меняют объект и направляются теперь на подлежащее: «От хозяйки не ускользнуло». Дальше пропадает и глагол: «Они умолкли, – вернее, просто они»
– скорее не пропадание, а размывание во множество? Они – наличные и совершающие множество действий?
– почти нет телесности? Волосы, губы, локти – скорее часть пространства, а не человека
– при том, что у него развитая предметность. Может быть, человек продолжается в крышах и воздухе, это тоже его тело, причем более точное и подходящее. Волосы и губы одного порядка с этими новыми частями тела
– у Казакова много военных. Не видел ли он в войне романтику, как в карточной игре? У него вставки и с описанием виноделия. Вино – тоже часть романтического мира? Но эти вставки сухи, фактичны, некоторый контрапункт совершающей сложные скачки ассоциативности, опора для неё?
– некоторые исторические места обретают новый смысл: буркандья – не мёртвый поселок на Колыме, но новый тип мысли и прозы. И постоянные сомнения и сбои вокруг речи. «Это показалось словами, а было другим»
– хотелось конфетой поздравить с апрелем – но ворота закрыты
– ворота пустуют впустую. Можно и в апреле
– на закрытых воротах не виснет ни конфета, ни письмо – никакая буква. Апрель завтра
– кажется, что всегда только буду. Читаю инструкцию к глазным каплям – глаза устали, но не читать, а писать отчеты. Апрель совсем не, да
– усталость копится в уголках губ и глаз. Радость тоже
– временем сна замоченный горох вечер каплей суток сухо смолоть
– сегодняшние кости высушить запахом Этны
– перепуталось; оказалось намного проще; дважды неожиданно; документы отданы; за тобой
– над – отсутствие тебя, внутри ты/сон
– сбоку, сверху ожидание/никого; собираю потихоньку по лицу/телу тебя
– соберёшь рассказы и глаза? Окна вращаются, ночь превращается в снег. Последнее купе пустое спрятаться с тобой
– собираю как морскую соль
– сон твоим минутам. Вечер парит над Кристевой. Возвращаясь к взгляду в спину стиха