– Я приехала работать. На Комсомольский еду.
Она забрала мой чемодан.
Дальше мне райкомовец по прозвищу Маршал говорит:
– Ваше дело – топить печку всю дорогу. Вмонтирована она в кабину. Вот дрова, ими надо топить печку. И петь песни.
– Да я не умею петь.
– А это никого не интересует. Водитель не должен заснуть. Потому что неизвестно, сколько вы будете ехать. По-разному складывается.
– Ну хорошо, я попробую.
Я вспомнила весь репертуар и хулиганских, и блатных песен. Во время войны мы с мамой на рынок часто ходили, там их пели какие-то дядьки безногие. И я почему-то запомнила эти их городские романсы. Вспомнила все студенческие песни, которые мы пели в университете. Едем, я подбрасываю дрова, чтобы не замерз двигатель и чтобы не замерзли мы оба. И если я вдруг на минуту замолкаю, водитель говорит:
– Ты замолчала.
Я опять петь начинаю. Там я узнала, что такое миражи. Когда едешь больше суток, миражи начинаются. Тебе видится Певек, что ты доехал, вот – фонари, вот – бараки. Я говорю:
– Ой, приехали, – и начинаю аплодировать.
Водитель мне:
– Закрой глаза на одну минуту. Потом увидишь дорогу.
А дороги-то не было. Одно бездорожье. Так я поехала в свою первую командировку.
Когда я приехала на прииск Комсомольский, он только строился. Причем строилось со смыслом, учитывались все удобства. Новый промприбор промыл там чего-то. Промприборы – это такая техника, с ее помощью отвалы породы промываются водой. Все ненужное сбрасывается. А вот золото оказывается внизу, в воде. И его оттуда достают. Мне дали два камушка на выбор. И говорят:
– Как ты думаешь, что здесь – золото, а что – не золото?
Я выбрала тот, что блестит. Но это было совсем не золото, а порода, которая иногда сопровождает золото. Природный вид золота – непрезентабельный, это не золотые слитки, которые лежат в банках. Я сама нашла небольшие самородочки и сдала в весовой, когда покидала прииск.
Мне понравились два человека: Лаврентий Павлович Муляр, директор Комсомольского, и Геннадий Каиров – парторг этого прииска. Я ничего еще не знала, и, надо отдать должное Муляру, он сам провел меня по всем точкам прииска Комсомольский.
Я вызывала, наверное, чувство сострадания. Я была тощая до невозможности. Маленького роста. Не тянула даже на свой возраст. Два хвостика завязывала на голове или один большой хвост. И вряд ли сначала они думали, что из меня что-то получится. Но все помогали мне.