Мария, в отличие от Марфы, не видела в самом факте поклонения и преклонения чего-либо унизительного для своего самолюбия и достоинства. Конечно, мягко говоря, далеко не все в этой жизни, по ее мнению, заслуживало такого отношения. Раболепство, в его распространенном и стандартном исполнении, было в принципе чуждо Марии. А вот Марфа была принципиально убеждена в том, что поклонение и преклонение, идущие из глубины ума и души, а не показные – это проявление своей принципиальной несостоятельности интеллектуального, психологического и духовного плана. А потому для нее чувства, принципиально неприемлемые, выставляющие ее в совершенно негативном свете, в первую очередь, перед своим непосредственным окружением. Что для болезненного самолюбия и амбициозности Марфы было категорически противопоказано. Ибо, по ее мнению, даже самый небольшой намек на несостоятельность ее личности должен быть жестоко и конкретно, быстро и принципиально пресечен, что называется, на корню. Даже единственный прецедент возникновения такого рода ситуации не желателен в принципе. Нужно тщательно беречь «честь мундира».