– Рутина. Однообразность. Слишком простые задания, – Феликс задумался, – впрочем, это не самое страшное. Можно пережить. Ведь чтобы что-то делать хорошо, нужно повторить это действие много раз. И чем больше – тем лучше. Будь у меня в запасе сто лет тренировок с текстами, я думаю, стал бы виртуозом, – он улыбнулся немного грустно, – сложнее всего, наверное, было преодолеть разочарование. Я имею ввиду разницу между работой журналиста в кино или книгах и в реальностью.
«Будь у тебя сто лет для упражнений, тебя бы интересовали совсем другие вещи, мой мальчик», – подумала Зинаида, но вслух сказала:
– И что же вас так разочаровало?
– Иллюзия свободы и выбора. Вот, вроде бы, пока учишься, учат тебя по-старому, будто мы в каком-то идеальном мире живем. А выходишь в реальную жизнь, где нужно бежать и собирать три десятка статистов для съемок сюжета о погоревшем доме или взрыве на площади, и чувствуешь себя не журналистом, а сценаристом плохого кино. Которое потом показывают по телевизору в новостях на всю страну и говорят, что это документальная съемка.
«Как много открытий чудных ждет тебя на новом месте работы», – откомментировала Зинаида про себя, – впрочем, пора сворачивать эту тему, пока мальчик в ней не запутал».
– А что кажется вам самым интересным в работе?
– Новые люди, события, движение куда-то, – «в общем-то я за любой движ, лишь бы не тухнуть за столом над гигабайтами текстов, которые нужно вычитать и исправить ошибки вроде не к месту расставленных запятых», – хотел продолжить Феликс, но не стал. Вдруг еще подумают, что он неусидчивый или ленивый. – Ведь, по сути, большинство профессий подразумевает, что ты постоянно общаешься в одной группе людей, вы все занимаетесь примерно одним и тем же. Кто еще, кроме журналиста может в течение одной недели пообщаться с сварщиком, писателем или с актером, вжившимся в роль потомственного мага?
Зинаида кивнула, отщелкивая в уме озвученные пункты. Почти все они имелись в резюме. Относились к студенческим практикам Феликса в университете и многочисленным подработкам, о которых Феликс умолчал. Но на то Зинаида и была Зинаидой Клейнмихель, что никогда не опиралась на официальную документацию. На каждого возможного кандидата в нижнем ящике её стола имелось досье более полное, чем тот сам мог бы составить.