Я проснулся, когда машина уже въезжала на территорию окружной тюрьмы. Впервые я застал приёмное помещение погружённым в тишину. Скамейки пустовали, телевизор был отключён, а за стойкой скучали трое дежурных офицеров. Каждый из них держал большой термос с кофе, ведя полусонные разговоры вполголоса. Я, словно завзятый гангстер, плюхнулся на скамейку и, растянувшись во весь рост, погрузился в крепкий сон.
К шести часам утра меня разбудил один из охранников. В этот раз, не найдя свободного места в ставшем уже «родным» для меня блоке «С», они отвели меня в блок "D", который предназначался для иммигрантов, совершивших преступления на территории США. Там условия были куда строже, но мне пообещали, что как только освободится место, меня переведут обратно в мой блок.
Новый блок сразу не пришёлся мне по душе. Он находился в противоположной части здания, внешне мало чем отличался от блока «С», но обстановка была куда угрюмее. Здесь арестанты жили в двуместных камерах с туалетом, рукомойником и встроенными койками, и только дважды в день – утром и вечером – нам разрешали выходить на свободу на два часа.
Первый день я проспал до самого вечера. Когда камеры автоматически открылись, я решил всё же выйти и осмотреться, прикинуть, что за место мне предстоит обживать ближайшие дни до отправки. В отличие от блока «С», здесь была всего одна общая зона с несколькими столами, расположенная на цокольном этаже.
Моё внимание сразу привлёк арестант, сидевший у стола с книгой в руках. Высокий, худощавый мужчина с гладко выбритым черепом читал на английском книгу о буддизме. Он казался совершенно отстранённым от суеты окружающего мира, сидел ровно, как статуя, сложив руки. Если бы мне предложили нарисовать монаха, постигшего высшую степень душевного покоя, я бы нарисовал его.
Звали его Штефанус, и его рассказ буквально ошеломил меня. Он провёл 39 лет в американской федеральной тюрьме, куда попал сразу после окончания университета. Я не стал расспрашивать о том, за что его приговорили к такому огромному сроку, меня больше волновало, как ему удалось пережить столь долгие годы заключения и не потерять себя. Штефанусу одобрили условно-досрочное освобождение, но вместо вожделенной свободы его ожидал новый этап – перевод в окружную тюрьму Юба, где он должен был дожидаться депортации на родину.