И он понимал, что никто за Рубином не вернется.
На середине перебежки взорвался подбитый Борландом джип. Очевидно, горел он достаточно долго. Объятый пламенем каркас подпрыгнул на метр и завалился на бок. Сталкер упал в подкате, стараясь сделать это прежде, чем ему поможет взрывная волна.
Добежав до угла ангара, Кунченко выстрелил в лицо испуганному контрактнику и дернул висящий на стене рубильник.
Удар был такой, словно сотня слонопотамов дружно треснули по земле снизу. Более скромное сравнение было сложно придумать, глядя, как легкая крыша ангара взлетает в воздух и рассыпается на множество фрагментов, беспорядочно падающих на землю. Клинч уже забирался в кабину ненавистного «Тунца». Сталкер почувствовал движение сзади, обернулся с поднятой винтовкой и увидел Драма.
Мертвый Бондарь лежал на середине пути.
Борланд возобновил стрельбу, прикрывая майора, приводящего вертолет в действие. Лопасти «Тунца» дернулись, но двигатели тут же заглохли.
– Давай же, насекомое! – орал Клинч в правом ухе. – Зажигайся, стрекозел горбатый!
Стрекозел не послушался.
Чужой навалился на Борланда, уронив автомат. Сталкер только и сумел, что опустить тело сэра на холодный пол ангара.
Проломив ворота, на территорию базы въехал военный грузовик с укрепленным кузовом. За ним показались еще два «Тигра». Вопреки ожиданиям сталкера, с машин никто не спрыгнул. Вместо этого развернулись массивные пулеметы.
Похоже, прибыло подкрепление с внешних линий оцепления.
Стены ангара дрожали, разбрызгивая мелкую крошку пенопластового утеплителя. Затем от прямого попадания из гранатомета была разворочена шахта грузового лифта бункера «04», в кабине которого, ушедшей вниз, еле успел укрыться Рубин.
– Вылезай! – крикнул Борланд, подбегая к вертолету и вытаскивая Клинча из кабины. – Поздно! Бежим отсюда.
Бежать было некуда, но сталкер предпочитал не думать так далеко.
Он ощутил какой-то нелепый внутренний покой. Все понятия о дружбе и вражде, о любви и ненависти смешались в его душе в не поддающийся оценке клубок чувств. Человек, фактически создавший систему сталкерства и охотившийся за ним неделю назад, сидел рядом плечом к плечу.
Оставшийся в живых Драм засел за противоположной стеной. Были видны вспышки его выстрелов, служащие доказательством того, что сталкер, которого не исправили ни Зона, ни гражданская тюрьма, находится еще на этом свете и в боевом строю. Со своего места Борланд видел трупы Чужого, Бондаря и военных – всех людей, ставших пешками в неизвестной партии, которую развязал самый влиятельный человек в Зоне. И он до истерического смеха хотел лишь одного: чтобы все это просто закончилось.