. Но время упущено, и возможна ли его адаптация по тем программам, которые мы используем с детками, я не знаю – он уже взрослый человек. Изоляция и потакание его ритуалам ему, конечно, тоже на пользу не идут. Вот примерно так я ей и объяснила.
– И как она среагировала? – направила Сорокина собеседницу в нужное русло.
– Как она могла среагировать… – Ева пожала плечами. – Шок, конечно, и чувство вины.
– Перед исчезновением она ездила к нему, похоже, именно с этим чувством. Марте о том, как прошла её последняя встреча с сыном, она не рассказала, но вышла в слезах, уехала, и больше её никто не видел.
– Для неё это, несомненно, был тяжелейший удар, но и для него последствия могут быть весьма плачевными, – Ева выглядела очень расстроенной и сокрушённо покачала головой.
– Какими? – уточнила Аня, стараясь ничего не упускать из этой новой для неё области знаний.
– Без матери – без опекуна, с его официальным диагнозом дорога только в специализированное закрытое лечебное учреждение – проще говоря, в «дурку», а по сути, в тюрьму. Причём только за то, что он немного не такой, как большинство. Вы не представляете, какая это пытка, с его нервной системой – непрекращающаяся пытка. Любое изменение обстановки для него неприемлемо. Другая одежда – часто бывает даже, что и тип ткани, другая еда и её консистенция, иначе поставленный предмет, звуки, запахи, свет, незнакомые люди и так далее, и тому подобное – всё может вызвать так называемую сенсорную перегрузку. Её принято называть «мелтдаун» – тут и агрессия, и самоагрессия, и крики, и весь букет. Таким же термином неофициально называют расплавление активной зоны ядерного реактора – это чтобы вы примерно понимали, что происходит у аутиста в голове в эти моменты. Его противоположность – шатдаун – ступор и полный уход в себя. В больнице для шизофреников всё это будет провоцироваться постоянно, всё больше подтверждать его якобы шизофреничность, с постоянными попытками купировать приступы совершенно бесполезными тяжёлыми препаратами. Вот такое будущее…
– Это же ужасно… – не удержалась девушка от проявления эмоций.
– Не то слово… Вы, Анна, сможете спасти Антона от этого, только если найдёте его мать живой и адекватной. Не уверена, что это возможно…
– Я постараюсь… – Сорокина опустила глаза, погружаясь в собственные воспоминания. – Я для этого и работаю в уголовном розыске.