Мне представляется, что всякое альтернативное объяснение какого-то события или общественного явления объявляют теорией заговора в том и только том случае, когда это объяснение включает предположения о незаконном или, по крайней мере, аморальном действии, хотя бы временно скрытым от публики, с целью приобретения несправедливого преимущества для определённой личности или группы, вплоть до масштаба политической партии. Так, поджог рейхстага, произошедший в Берлине 1933 года, был предметом сразу двух противоположных теорий заговора. Первая –нацистская, обвинила в поджоге коммунистов с целью незаконного захвата власти в стране. Вторая – коммунистическая, обвинившая нацистов в намеренном поджоге рейхстага с целью оправдания последовавших репрессий. Произошедшее примерно тогда же в СССР убийство С. М. Кирова в публичном дискурсе так же несло на себе черты двойственности, и различные люди верили в противоположные друг-другу теории этого события, несмотря на опубликованные доказательства одной из версий. Да и то сказать, с течением времени эти доказательства тоже могли превратиться в умах новых поколений в часть новой теории заговора. Обе версии можно было бы изначально назвать теорией заговора, но лишь одна из них была выбрана историками в качестве подлинной. Мне лично трудно считать эти события просто случайностью, повлиявшей на последующую историю, но в настоящее время это можно считать делом вкуса. Бывает ли случайность в чистом виде причиной изменений исторического масштаба, подобно часто повторяемой истории о насморке, помешавшем Бонапарту выиграть Ватерлоо? Насморк насморком, но, конечно, Наполеон и его армия были обречены на поражение просто потому, что его маршалы нарочно, по-видимому, замедлили продвижение вспомогательных сил, а огромная русская армия под командованием маршала Блюхера была уже на подходе, чтобы добить общеевропейского врага. Другим случаем «у всех на устах» является убийство эрцгерцога Фердинанда и его супруги сербским террористом Гаврилой Принципом. Само убийство было результатом достаточно тривиального заговора, преследовавшего какие-то локальные цели, но само по себе явилось «случаем», начавшим огромную и, как многие её называют, «великую» войну за передел мира между ведущими державами того времени. Я не могу себе представить, что без Гаврилы война бы не состоялась или проходила по принципиально другому сценарию. Уж очень все воюющие стороны, включая массовые демонстрации на улицах городов, приветствовали её начало, да и военные планы были приготовлены заранее. Иными словами, заговор на уровне международных отношений был, а случай в Сараево просто послужил триггером.