– А где Федор? – изумилась Фаина. – Он знает, что с женой случилось?
Михаил Петрович опять начал терзать свой затылок.
– Потом расскажу. Ты возьмешь Ваню? Если не можешь, то надо мальчика…
– Не надо! – перебила директора ткачиха. – Будет моим сыном. Пожалуйста, помогите побыстрее все формальности с ребенком пройти – вы депутат, большие связи имеете.
Прошло время, но о самоубийстве Раи никто не узнал. Правду скрыть удалось. По комбинату разнеслась весть, что Федору предложили работу в ГДР, а от такого предложения не отказываются. Вот только ребенка брать с собой нельзя. Ваню взяли Зарецкие. Вскоре Фаина уволилась. Куда она ушла, никто не знал. Что с Елизаветой? Любовница испарилась, словно ее и не было. Директор через некоторое время сообщил, что Федор умер от инфаркта.
Елизавета замолчала, мы тоже не произносили ни звука. Первым очнулся Степан.
– Поправьте, если неправильно понял. Вы Елизавета Ручкина, та самая юная любовница Федора Павлова, биологического отца Ивана Зарецкого?
– Да, – всхлипнула женщина. – Фаина отняла у отца ребенка, себе его захапала! Жизнь всем исковеркала!
Я хотела возразить, что «жизнь всем исковеркала» юная Лиза, когда легла в постель с женатым человеком, да еще собралась родить ему ребенка, но сумела удержаться от замечания.
Степан продолжил:
– И что вы от нас хотите?
Судя по тону мужа, он тоже испытывал желание объяснить посетительнице, кто кому «жизнь исковеркал».
– Федора убил Михаил Петрович! – неожиданно громко произнесла Морозова.
Вот тут мое терпение лопнуло, я быстро напомнила тетке:
– До этого вы сказали, что настоящий отец Ивана скончался не так давно! А сейчас заявляете, что его лишил жизни директор ткацкого комбината.
– Вы неправильно меня поняли! – заныла гостья. – Осокин Федю морально уничтожил!
– Ужасный, жестокий, отвратительный человек! – простонала Елизавета.
– Каким образом Михаил Петрович сделал это? Нас интересуют факты, – остановил «плач Ярославны» Степан. – И мы до сих пор не понимаем, зачем вам понадобились.
– Дайте спокойно договорить, – прошептала Морозова. – Надо изложить все подробности, иначе и не поймете.
– Слушаем вас внимательно, – кивнула я и подлила гостье чай.
Елизавета глубоко вдохнула и продолжила говорить, мы со Степаном молча слушали ее. Если отбросить вздохи и жалобы на тяжелую жизнь, то суть такова.