– Говорил, – я вздохнула. – Говорил, что не хочет с тобой разговаривать.
– Что и видеть меня не хочет? – Голос девки едва не сорвался в рыданиях. В глазах заплескалась обида.
– Не знаю, не спрашивала, – бойко соврала я. Ну что я ей ещё скажу? Пусть сама решает свои сердечные проблемы. Из меня плохая советчица да и сваха тоже плохая. Не умею я примирять. Да и у самой личная жизнь не складывается так, как хотелось бы.
– Лариска, как ты думаешь, если я ему позвоню, это не будет считаться, что навязываюсь парню?
– Да, конечно, не будет! Вы же жить вместе собирались, ты его к родителям обещала свозить. У вас так много общих интересов было, да и вообще…
– Вот именно, было! А теперь всё куда подевалось? Теперь Сашка меня сторонится. Чего Сашка так испугался? – Янка пребывала в смятинии чувств. Она то сердилась, то изволила гневаться на сердечного друга, а-то и вовсе непонятно из-за чего вдруг начинала аккуратненько слёзки салфеточкой с глаз убирать. Вся гамма чувств у неё проносилась в душе и проявлялась на личике.
– Ну парень козликом побывал, боится теперь, что навсегда в копытное превратится, – заявила я глубокомысленно.
– Ты думаешь, Сашка из-за меня козликом стал? И Сашка так думает? – осенило мою Янку.
– А что ему ещё думать, если он у тебя в гостях принял облик серого козла! Вообщем, парнокопытным стал, или козлы – не парнокопытные? Не знаю.
– Я тоже не знаю ничего про парнокопытных. Да и вообще, я тут не причём, – вид у Янки был крайне озадаченный.
– Вот уж не знаю, при чём тут ты или не причём. Пойду лучше фильмец про инопланетян погляжу, отвлекусь. Хочешь, заходи, места хватит, вместе полюбопытствуем про инопланетную расу, – попыталась я миролюбиво закончить разговор.
– Нет, я лучше с Сашкой пообщаюсь. Не хочу, чтобы парень дулся на меня из-за этого дурацкого недоразумения, – полная решимости Янка принялась набирать женишка по телефону. Ну-ну, удачи тебе, красавица! И семь футов под килем… Так мы и разбрелись по своим интересам.
Посреди ночи я проснулась словно от толчка в бок. Странновато как-то в ощущениях, да и спать больше не хотелось. Янка самозабвенно рыдала в своей комнате и думала, что я не услышу. Я услышала глупышку, я всё же сестра! От того наверное и проснулась, что почуяла слёзы кровника. Без церемоний, без предупреждения и занудного старорежимного стука в дверь, я вошла в её комнату, буквально ворвалась и застала сестру валяющейся в постели. Весь её вид говорил о скорби – её лицо потерянно уткнувшееся в подушку, голые пяточки, беззащитно торчащие из штанин пижамки. Плечи Янки сотрясались от приглушённых, но вопреки этому не менее горьких рыданий.