– Знаешь, Эльги, сдается мне, что на следующей неделе нам предстанет убитая Ариссия, – поморщившись, отозвалась Ива, на что Эльги удивленно взглянул на нее:
– С чего бы это?
– Я изучила архивы нашей управы. Пять лет назад были такие же случаи. Каждые три месяца находили тела девушек. Ни единого повреждения, одетые, и все как одна – благополучные. Только тогда стояла теплая весна, а девушкам в причине смерти записано – гипотермия. Какая же гипотермия в середине мая?
– Ха! Так тогда начальником управы был Генрих Свелке. Этот сукин сын нам тогда запретил вообще на любые дела выезжать, где только не явный криминал с явным мотивом. Поправлял, так сказать, статистику в положительную сторону. Вот убитым девушкам и записали гипотермию в причины смерти. Наш коронер ругался как черт, когда к нему Свелке завалился и приказал вписать, что, мол, нашли вблизи гор. Что ж они на вершину влезли и там от холода коней двинули? Половина из них в летних платьицах да в юбках. Ну не бред ли? Нас тогда родители умерших поносили на чем свет стоит, а мы ничего ответить не могли, так как у Свелке разговор один был: пикнешь – разжалуют.
– И что же ты про эти дела совсем не вспомнил? – удивленно спросила Ива, на что Эльги цокнул языком и ответил:
– Ивушка, солнышко мое, у меня в день десяток вызовов, бумажная работа и отработка на полигоне. Еще немного – и начну забывать, как мать родную зовут, а ты хочешь, чтобы я девушек пять лет назад убитых помнил. Это ты у нас ментальная ведьмочка и самое глубокое детство вспомнить можешь, а я – обычный волк с собачьей работой.
– Прости. У меня дурная привычка со времен Академии. Там со мной пятнадцать ментальных ведьм в одной группе учились, и я привыкла, что люди обычно помнят такие события.
– Надеюсь, Ива, твой мрачный прогноз не сбудется. Не хотел бы я искать среди чванливых богатеев. Эти, как рыбы об лед, молчат, хоть ты им пистолет к башке приставь: блюдут, мать их, репутацию.
– Да уж, работать с ними очень тяжело, – вздохнула Ива, и они, расплатившись за ужин, неспешно побрели по улочкам Норфолка.
Фонари уже давно светили вовсю, освещая убранные от снега мощеные улочки, а городская стража давно вышла на ночное патрулирование. В темноте высокие дома казались будто бы навалившейся стеной с миллионом светящихся глазниц-окон. Улочки в Норфолке были традиционно узкими, лишь главные дороги могли вместить в себя одновременно три широких телеги.