– Ты зря пошла этой тропой сегодня. Женщине нечего делать в Дагорских лесах.
Военный хватается за маску, в попытке снять ее. Он наклоняется к моему лицу очень близко, но за спиной доносится голос напарника с дороги.
– Там впереди огни. Слышишь? Надо уходить. Или ты решил задержаться в тени деревьев с этой девчонкой?
– Мрак, – ругается хрипло мучитель.
Я бросаю взгляд к дороге. Седовласый страж все еще держит Катерину за ворот, а та висит будто кукла. Брови домиком и смотрит под ноги, лишь бы не по сторонам, вдруг увидит плохое. Бедняжка побледнела от страха.
– Огни патруля, Веслав. Зачищают лес от тварей.
– Ммм, черти, вечно путаются под ногами, когда не надо! Ладно, отпускай мэрок. Я сейчас!
Седовласый принимает команду и подталкивает Катю идти вперед. Сам проходит чуть дальше, окончательно скрываясь из вида. В темнеющей тишине я слышу недовольный рык стража.
– Видишь, Мэри, тебе везет. Я не могу остаться. Значит нам придется перенести встречу! Говори, где живёшь?
Стражи привыкли получать все и сразу, а затем выбрасывать за ненадобностью. Этот же остался голоден, и я не могу врать.
– В Дагоре, – отвечаю быстро, – На улице Белой сирени, дом шесть.
– А ты умница. Я почти поверил, что ты случайно забрела в Дагорские леса так поздно, – мужчина отпускает меня, сделав всего пол шага назад. Он остаётся достаточно близко, я все еще не смею шевелиться, – Продолжим при встрече. Надень красивое платье.
– Какой цвет вам нравится?
Говорить с военными, тем более задавать вопросы, считается дерзостью. Страж не мог этого не заметить. Но я пытаюсь угодить, чем привожу его в замешательство. Страж потирает шею и, наконец, снимает защитную шапку-шлем. Теперь я вижу его глаза. Темные, почти черные, но с голубым огоньком в левом зрачке. Побочка от бионизации. Волосы и брови цвета воронова крыла, а кожа белая, пусть и запачкана дорожной пылью. На щеках трехдневная щетина, а под левым глазом от подбородка к брови тянется рваными зигзагами глубокий прерывистый шрам. Это зверь. Он изуродовал красивое лицо молодого мужчины тридцати лет, едва не сняв с того скальп. Шрам свежий и пугающий.
– Боишься меня?
– Восхищаюсь. Не каждый выживет после ЕГО когтей.
Незнакомец смотрит на меня с прищуром, замирает, а затем отталкивает и презрительно отвечает, – Надень белое. Цвет невинности остается чистым недолго.