Потом Солнце вышел в гостиную и осмотрел себя в зеркале. Не смотря на рост выше двух метров, комплекция его тела больше подходила юноше, только ставшего на путь становления мужчиной, с заметным рельефом худых мышц под тонкой кожей и ещё без кадыка на шее. На фоне штанов нагота торса казалась ему постыдной, он приложил руку к животу, его хотелось чем-то закрыть, он не сомневался, что это место самое уязвимое в его теле. Он подумал об этом и посмотрел на своё лицо. Застыл так. Долго не мог узнать разумника в отражении. Чёрная кожа, такие же черные волосы, толстые как проволоки, отросшие почти до плеч и подпаленные с одной стороны. Скулы худые, веки немного вздуты. Серо-голубые человеческие глаза, казалось, светились на фоне темной кожи век, они смотрели на него с отражения широко и настороженно. Солнце вглядывался, думал. Понимал, что с ним что-то не так и никак не мог понять, что именно. Что-то липко тронуло его изнутри, и он зажмурился, предвидя новую волну «тьмы», отвернулся, взялся за обожжённые волосы, сосредоточившись на них и не пуская мысли. Нужно от них избавится…
Чуть позже он состриг волосы в санузле почти под корень, а перед тем, как выйти, ещё раз осмотрел коробки и нашёл помимо прочего плотный чёрный матерчатый фартук с карманами. Он подумал, насколько лучше фартук на голое тело будет лучше смотреться по сравнению с обнажённым торсом, но от того, что его живот у всех на виду ему было неспокойно. Солнце надел его и осушил бутыль с водой. Он знал, что уже пора навестить Груммпира, но выходить из апартаментов ему совсем не хотелось. Ему в принципе было некомфортно находится за пределами личного пространства и уж тем более контактировать с другими в открытую, с глазу на глаз, поэтому он не мог отказать себе в удовольствии ещё немного потянуть время. А почему его подсознание так настаивало на одиночестве сам не понимал и не собирался в этом разбираться, решив ещё немного поддаться желанию.
Он заправил свою импровизированную постель, подошёл к окну и глянул наружу. На Мрайсикае стояла ночь или что-то похожее на неё, – ближайшая звезда не показывалась в пределах видимости купола и под ним было темно как ночью. Под кронами деревьев спокойно, костёр на опушке потушен.
И тихо, и мирно…
Солнце подумывал снова лечь спать, пока он не проснулся достаточно трезво чтобы думать, ведь мысли могли снова унести его во «тьму»… И пока он размышлял об этом, темнота комнаты вокруг изменилась. Зрению и слуху такое было незаметно, но Солнце сразу заметил перемену.