Как будто бы стало полегче. За время паузы икры пришли в себя и теперь снова ощущались. Окаменевшие, перенапряжённые, но он мог их чувствовать.
Пожалуй, есть шансы всё же добежать. Главное не гнать больше. Бежать с черепашьей скоростью, но всё же бежать. Пусть финишировать последним, но – финишировать. И этот солнечный день всё же свяжется в воспоминаниях с победой!
Очень солнечный. Очень жаркий день. Невероятно жаркий…
Он снова прижался губами к горлышку бутылки, не останавливая бега. Бутылка быстро закончилась, и он, отшвырнув её, засмеялся, глядя в небо.
Так легко и хорошо ему не было никогда в жизни. Это и называют эйфорией бегуна? Наверняка, что же ещё.
Только вот эта жара…
Он схватился за ворот майки и разорвал её с треском на две части.
– Я Халк Хоган, сучки! – заорал он и, подпрыгнув, повернулся в воздухе на триста шестьдесят градусов. – Халк Хоган, и я всех порву, как эту майку!
Ещё один прыжок. Приземлившись, он покачнулся, и в него врезался бегун. Буркнул что-то оскорбительное и помчался дальше.
Он захохотал ему вслед. Хотел было догнать и порвать, как майку, как обещал. Но ноги сами пустились в пляс.
– Какой чудесный день, какой чудесный мост! – пел он, размахивая руками.
Бегуны огибали его по широкой дуге. Кто-то покрутил пальцем у виска. Впрочем, никто особенно не удивлялся. В марафоне принимало участие множество фриков. Вот, например, парень в клоунском костюме пробежал мимо, издавая смешными ботинками пищащие звуки.
Он расхохотался. День был прекрасным. Самым лучшим в жизни. Если бы не эта жара…
– Жара! – взревел он и повернулся лицом к зрителям.
Те отпрянули от временного ограждения. И испуг на их лицах показался ему ещё смешнее клоуна.
Он продолжал танцевать, глядя на них, скаля зубы в улыбке. И вдруг в голову пришла прекрасная мысль.
За мостом поблескивала гладь реки. Такой холодной, чистой, приятной. Наверное, нырнуть туда – это всё равно, что в объятия матери. Да, именно в объятия матери.
– Мама! – взвыл он и побежал.
Прыгнул, снёс временное ограждение и вскочил на чугунный парапет.
На нём, не удержавшись от соблазна, исполнил ещё несколько па своего танца, что-то напевая себе под нос. Увидел несущихся к нему полицейских. И, издав смешок, прыгнул.
Никогда в жизни он не делал сальто назад. А теперь – получилось. Он был всемогущим! Он мог бы проплыть всю эту реку до океана, или куда она там впадает, а потом переплыть оке…