– По-хорошему мне бы следовало несколько лет обучать тебя ремеслу, но ты даже не представляешь, сколько лет я ждала подходящую преемницу. Знак ты запомнила – он открывает все двери в этом доме, – Она сняла свою «волшебную» шляпу, положила на стол, тряхнув роскошной рыжей гривой, – Не переживай, у меня было много времени, поэтому я написала для тебя отличные учебники. Читать тебя научит дар, который я сейчас передам, – Она положила ладонь мне на лоб, – Постарайся быть достойной ведьмой.
Тело пронзил разряд боли, и я отключился.
* * *
Ну и сон! Открыв глаза, с удивлением увидел незнакомый бревенчатый потолок. Поднес руки к глазам – не мои, тонкие и загорелые. Общими остались только мозоли. Еще сплю?
Окинул взглядом освещенную дневным светом из окна комнату. Из вчерашнего сна! Вчерашнего ли? Откинув укрывающее меня одеяло, осмотрел тело. Тело худой девочки-подростка. Коленки красовались застарелыми синяками – видимо, папаша регулярно ставил бедную девочку на колени. Так, стоп! Какой еще папаша? Какая «бедная девочка?»
Изо всех сил ущипнул себя за бедро и заорал от боли. Какой тут к черту сон?! Вскочив с кровати, побежал к двери и дернул ручку – та не поддалась. Стоп, куда?! Без паники, Степан Тимофеевч. Разберемся.
Вернувшись к столу, заметил лежащее на нем ручное зеркальце. Посмотрелся – на меня испуганными, широко распахнутыми ярко-зелеными глазищами смотрела скуластая, тонкогубая девочка лет четырнадцати. Загар почти скрывал покрывающие впалые щеки и аккуратный носик веснушки.
Зеркало выпало из моих трясущихся рук, но, к счастью, не разбилось. К счастью?! Какое уж тут счастье! Я либо сошел с ума, либо умер и переродился! Я заплакал. А дети, внуки, пациенты?
А так ли это плохо? Вариант с сумасшествием отметаем – у меня с психикой проблем никогда не было. Дети? Ну, плакать будут, само собой. И внуки будут. Эх, жаль не попрощались перед смертью. А дальше – дальше жизнь продолжится. Дедушка был стар, всем бы так пожить! Да и жизнь была, без ложной скромности – достойная!
А еще – я ведь не один такой, верно? В смысле, перерожденный? Это же прекрасно – теперь я твердо знаю, что совсем мои близкие не умрут никогда. Да и я сам! И все вокруг! Прощай, экзистенциальный кризис!
Я засмеялся и закружился по комнате – какой человек не боится смерти? Последние годы я смирился с мыслью, что конец может наступить в любой момент. Как и положено уважающему себя врачу, я был атеистом, но в глубине души продолжал лелеять надежду, что там будет что-то еще. Получается, не зря надеялся!