Тяжесть пережитого ночью сгладилась, тем более что всё закончилось хорошо. И сейчас я ощущаю только опустошение и усталость. В дверях сталкиваюсь с Анисой.
– Ну как?
Показываю большой палец.
– Вообще-то, все уже в курсе, что средство работает, – тараторит она. – Я спросила, чтобы узнать, успели ли вы?
– Успели. А как вы проверили?
– В ближайшей больничке, – охотно делится Аниса. – Там оказался пациент с начальной стадией чахотки. Наши целители попросили чампа зарядить ещё пару банок и рванули туда проверять. Так что имя чампа гремит теперь на всю академию Наши целительницы прямо-таки прохода ему не дают. Ты когда-нибудь могла себе такое представить, чтобы вся девичья часть академии крутилась вокруг чампийского дикаря?
– Он не дикарь! – жёстко говорю я и, понимая, что сказала это чересчур эмоционально, пытаюсь оправдать свою резкость. – Этот, как ты говоришь «дикарь», в целительстве смыслит больше наших лекарей.
– Ой брось, – легкомысленно отмахивается Аниса. – Нет, ты, конечно, права, он маг и к тому же двухстихийный. И он в состоянии сделать препарат. Но ты же не думаешь, что он сам его изобрёл? Так-то он не на целителя приехал учиться, а на боевуху, как все чампы.
Пожимаю плечами.
– Знаешь, Нисса, кто бы ни изобрёл… Но мне кажется, что мы недооцениваем чампов. Судим о них по детским сказкам. А они, похоже, кое в чём далеко шагнули.
– А кочевники? – с возмущением спрашивает подруга. – Они ведь до сих пор нападают на наши посёлки.
– А разбойники? – горячусь я.
– Какие разбойники, – удивляется Аниса.
– Которые в лесах Империи подкарауливают караваны. Можно ли судить обо всей Империи по разбойничьим шайкам?
– Рис, что с тобой? Ты стала активной защитницей чампов?
– Я стараюсь быть справедливой, – говорю я уже тише и поясняю: – Сестричке Крианны семь лет, и, если бы не этот «дикарь»…
– Понимаю, а я уж было подумала, что ты втрескалась в него, как многие из наших адепток.
– Вот ещё! – восклицаю я. – Глупости какие.
Отворачиваюсь от Анисы, чувствуя, что краснею. Что-то я слишком часто стала краснеть последнее время. Хорошо, что подруга не замечает моего смущения. Она, наконец, поняв, что я устала, спрашивает сочувственно:
– Тебе было очень тяжело там?
– Очень, – честно отвечаю я. – Боялась, что не поможет.
Подруга обнимает меня, и я наконец-то отправляюсь в купальню, попросив её принести что-нибудь с завтрака.