Я виновато пожала плечами.
– Миссис Мролли, надеюсь, вы не сочтете неделикатным то, что я так много спрашиваю, но просто я так счастлива, что получала хорошее место – мне не хотелось бы повторить ошибок своих предшественниц!
Экономка мило улыбнулась мне в ответ. Надеюсь, она мне поверила.
Вернувшись вечером к себе в комнату, я уже знала, что мне предстоит бессонная ночь. Передо мной стояла немыслимая задача – насочинять за ночь целую толстую тетрадь стихов, чтобы предъявить ее завтра своему хозяину. И это еще не все: где вообще взять тетрадь, как таковую? Тетрадь непременно должна была быть старой, в потрепанной обложке, с пожелтевшими страницами и выцветшими чернилами – чтобы сразу становилось понятно, что графоманили в ней не один год и не два – где ее взять-то, черт возьми?!
За окном уже сгущались сумерки. Я глянула на циферблат часов: половина седьмого. Листы бумаги и карандаш, прихваченные в кабинете графа, я бросила на журнальный столик (другого стола в моей комнате не было), и нервно рассмеялась. Идиотизм ситуации меня смешил. Вот же вляпалась! Как их вообще пишут, эти чертовы стихи?!
Можно, конечно, попытаться списать где-то чужие и выдать за свои, но страх разоблачения меня остановил. Нет, надо писать свои, хоть плохие, но как?!
Я закрыла глаза. В тишине отчетливо выстукивали часы… Тик-тик…
Схвативши карандаш, я быстро набросала на бумаге:
«Я закрыла глаза. Стук часов. Тишина.» Так, первая строчка уже есть.
Задумчиво осмотрелась по сторонам в поисках вдохновения. В комнате я ничего не обнаружила, и решила выглянуть в окно, вдруг там отыщется идея. Распахнув окно, я обнаружила только ночное небо глубокой, бездонной синевы; верхушки деревьев, над которыми висела прозрачно-белая, полная, ослепительная луна в туманном нимбе белого свечения, да подсвеченные ее блеском ночные облака.
Ага. Поскольку «луна и «тишина» рифмуются, то есть шанс. Я дописала:
«За окном ослепительно светит луна».
Уже две строчки! Успех меня окрылил. Если дело так пойдет и дальше, то есть шанс чего-нибудь сотворить…
Я вновь всмотрелась в темноту за окном – вдруг удастся выудить еще какие-то вдохновенные мысли? Мыслей не было, зато я заприметила ворону, которая сидела на ветке недалеко от окна и каркнула как-то уж очень противно. Затем, переступив по ветке, ворона вышла из тени, и теперь силуэт пернатой твари был хорошо виден на фоне переплетения ветвей, напоминающих сеть. Ворона… нет, это недостаточно поэтично, путь лучше будет ворон. Кстати, а может, это и вправду ворон? Вон, какой черный. Я кинулась к бумаге и принялась строчить: