Поскольку ее тон был почти игривым, я не удержалась, и ответила ей в том же духе:
– Необычные?! Ну разумеется! я умею просматривать стены насквозь в поисках замурованных кладов и прочих предметов… А также общаться с монстрами под кроватями, и да! еще умею создавать доппельгангеров… и еще – сливаться с обстановкой, как хамелеон…
Звонкий смех дамы прервал перечисление моих достоинств.
– Ну, чувство юмора у вас точно есть – это уже хорошо. Но все же, если серьезно? Вы рисуете, пишете романы, или мечтаете стать скульптором?
– О, – я зарделась как майская роза, – я пишу стихи… но я стесняюсь их читать, полагаю, это несерьезно… А еще я играла в нашем школьном драмкружке и немного рисую…
– Отлично. Вы точно подойдете, – кивнула она с улыбкою, – знаете ли, граф требователен. Но вы, я уверена, вполне справитесь.
Я прикрыла глаза, блаженно вздохнула и услышала, как внутри меня все оркестры мира играют бравурный марш…
– Итак, вы согласны? – уточнила мадам.
Согласна ли я? Я была готова прыгать на задних лапках от радости. Все складывалось на редкость удачно. Это именно то, что мне было нужно!
– Тогда вот, возьмите, – она протянула мне незапечатанный конверт, -пересчитайте и распишитесь, указав сумму прописью…
– Что это? – обомлела я, обнаружив в конверте пачку денег.
– Аванс, – пояснила мадам, – граф выдает вам эти деньги, чтобы вы купили себе пару приличных платьев, добротные ботинки, туфли, нормальное пальто – его секретарша, как вы понимаете, должна выглядеть респектабельно. Возможно, – тут она мне подмигнула, – вас ждет великое будущее.
В последнем я никогда не сомневалась!
До поместья я добралась почтовым дилижансом. Моими соседями оказались старик крестьянин из соседней деревни, да невзрачная особа лет пятидесяти, которая, как оказалось, тоже отправляется в поместье, чтобы занять место посудомойки.
– Нам здорово повезло, верно, мисс? – лепетала она с глуповато-радостным выражением на простодушной физиономии.
– А в чем же ваше везенье? – спросила я с улыбкой. – Разве посуда не везде одинакова?
Она осмотрелась по сторонам и робко погладила пухлую кожаную обивку сидений: видимо, ехать в таких условиях казалось ей немыслимой роскошью.
– Ой, барышня, не работали вы в таверне, – вздохнула она, – особливо в такой, где собираются все местные пьяницы. Ни одной женщине проходу не давали… Меня, кстати, Пэдди звать – Пэдди Вильсон…