– Никак Дан обмочился! – брезгливо подметила её подружка.
Колдун растерянно моргнул и внимательно осмотрел свой палец, но, заметив Иргину ухмылку, спрятал руку за спину и снова принял вид равнодушный и зловещий.
Девка и сама от себя не ожидала, да кто-то по обыкновению дёрнул за язык. Ирга вышагнула вперёд.
– Я помогу!
Василь сразу вызверился:
– Не выдумывай!
Колдун же одобрительно кивнул.
– Ясно теперь, на вашем острове смельчаки не мечи, а сарафаны носят. Что же, лягушонок, оставайся. Остальные – прочь.
Ослушаться никто не посмел. То ли голос у Змеелова оказался дюже твёрдым, то ли зелёные искры, побежавшие по его ладоням, добавили яровчанам прыти, но скоро в избе остались спящая за занавеской Блажа, Змеелов, Ирга да покойник. И ещё Василь застрял в дверях, широко расставив ноги. Расставил бы и руки, да вторая, колдуном отнятая, так и висела плетью.
– Ты никак одурела? Я тебя с… – он воровато покосился на Змеелова, – не оставлю!
– А, стало быть, мне только с теми, кого ты подослал, можно? – прошипела Ирга.
– Никого я к тебе не подсылал! Да что ты как дикая, право слово! Воротимся домой да поговорим нормально!
А у Ирги внутри всё будто льдом покрылось. Вспомнился и Костыль, братом подосланный, и то, как этот самый брат отказался с нею вместе на Ночь Костров идти, и платье материно, Звенигласке подаренное, и имя сыновца2 – всё разом вспомнилось. Ирга громко и уверенно произнесла:
– Нет у меня больше дома. И возвращаться мне некуда.
А после пихнула Василя в грудь да захлопнула перед его носом дверь. И то ли саму себя похвалить захотелось, то ли затрещину дать. Но решить, чего больше, колдун не дал. Ему-то до Иргиного горя дела нет, у него свои заботы.
– Ну, что встала? Вызвалась, – помогай.
Сам Змеелов времени зря не терял. Он стоял над телом, низко склонившись, щупал шею, щёки, отчего-то нос. Ноздри у колдуна хищно раздувались. Он замер лицом к лицу с покойником: оба бледные, ни один мускул не дрогнет, ресницы не опустятся. Так сразу и не разберёшь, кто отправился в Тень, а кто живой. Ноздри у колдуна трепетали, словно дух смерти казался ему сладким ароматом.
– Чем помочь?
– Наперво, на стол его переложим.
Девка сцепила зубы и взялась за ноги. Брезглива она не была, да и покойников каждый в Гадючьем яре хоть раз, а видал. А всё одно страшно… Ну как поднимется Костыль да как закричит: вот, мол, моя убивица!