Шло всё по программе,
Всё по старинке…
У патефона скрипела пластинка,
Перебирая стопки винила,
Игла по спирали скользила лениво,
По серпантину скрижали Акаши,
В кругу грамм пластинки из черной гуаши.
Незримо взлетели на клавиши руки,
Ожили фонографа томные звуки,
До боли, в знакомых ретро куплетах,
Бежали рассказы историй воспетых.
На склеенной ленте, печатные титры,
Идут и хромают на стыках субтитры.
В кинопроекторе – кино прокрутка,
В жестах актеров умелая шутка…
В раструбе света, шагами большими,
Изображения стали живыми.
Там где – то за гранью,
За рамой багета, за ширму резную,
В кладовку секретов – врывается ветер,
Память тревожит, альбомы листает,
И, каждое фото в них оживает.
Без приглашений выходит из рамок,
Из всех разрешений газетной программы,
Прошлого века раскрыта шкатулка,
Искусство шагает само на прогулку.
Там плещутся волны причудливых мифов,
Бьются о скалы, о горные рифы,
И в монохромные слёзные всхлипы
Накатом нахлынувших женских истерик,
Водою большой выбегают на берег.
Каплей последнею в веко глазное,
Чан переполнен, сочится слезою,
Где глаз успокоился,
Взяты в платочек,
Фразы несказанных слов, многоточий…
Лимб вкруг роговицы застывшей зеницы,