- Э, молодец, слушай!
Как по мне – надо было им дать
пообщаться. Тогда бы безжалостная убийца Петвиашвили не осталась в
живых, что, как по мне, не очень-то правильно. Хорошо, конечно, что
только она одна из этих семерых мерзавцев осталась коптить небо, но
все-таки, все-таки…
К чему это все. Есть такие
преступления, которые нельзя пересматривать и переоценивать,
особенно так, как это сделал Гигинеишвили. Нельзя оправдывать
подлинных убийц и негодяев. Грех это.
Кстати – не удивлюсь, если следующий
фильм этого гениального режиссера будет о Чикатило, который тоже
окажется жертвой режима и насилует маленьких девочек не из-за своих
порочных склонностей, а для того, чтобы привлечь внимание мировой
общественности к нарушению прав человека в СССР. А почему нет?
Гигинеишвили все по плечу. Великий режиссер ведь, вах!
16.10.2017
Владислав Крапивин
Я давно хотел написать о
Командоре, да все как-то откладывал это дело. Крапивин фигура
такого масштаба, что слово «пост» к ней не просто плохо применимо,
а даже и невозможно. Потому это вовсе не пост, а просто
поздравление с днем рождения, благо в минувшую субботу, 14 октября,
Командору исполнилось 79 лет.
Для меня лично Владислав Крапивин –
это жизненный барометр. Само собой, в детстве родители мне
объясняли, что такое хорошо и что такое плохо, как и любому из нас.
А вот завершал это объяснение азов уже он, Командор. Точнее – его
книги.
В советские времена литературы для
детей писалось много, очень много. Среди авторов были очень
талантливые люди, но в большинстве своем мало кому удавалось уйти
от назидательности в стиле Толстого, вроде: «а косточку я выбросил
в окно». То есть плохой Петя перевоспитывался, жадный Алеша
становился добрым, девочка Сонечка проявляла сострадательность,
перековываясь из эгоистки в сестру милосердия и так далее. Еще раз
повторю – это были хорошие книги хороших авторов, но в них была
некая снисходительность, которая привычна взрослым в разговорах с
детьми.
Эти книги читались мальчишками и
девчонками, но частенько забывались сразу же после прочтения. И уж
точно не входили в число неких нравственных ориентиров.
Но были и другие писатели, те, кто говорил с детьми как с
равными. Без сюсюканья, без лакировки действительности, предельно
честно, иногда даже жестко. Ну, а что? Жизнь – не сахар, все равно
раньше или позже им придется это понять.