немецкого языка, стихотворный слог великого поэта не блещет лёгкостью, о чём свидетельствует большое количество апострофов (усечений гласных звуков), и использование архаичных и даже диалектальных форм, особенно в «Фаусте», который создавался на протяжении 60 лет. Я старался не усугублять тяжеловесность оригинального слога, но и не ставил себе целью придавать переводным формам порхающую лёгкость.
В самом начале, в разделах ПОСВЯЩЕНИЕ, ТЕАТРАЛЬНАЯ ПРЕЛЮДИЯ, ПРОЛОГ НА НЕБЕ мною эксплуатируется нерифмованный, так называемый «белый стих», местами «разбавленный» рифмой. Такой приём помогает раскрыть подготовительный этап сценической трагедии, когда уточняется сюжет, намечаются основные идеи, закладывается главная интрига произведения. Постепенно предсценический театральный хаос идёт на убыль, рифма последовательно наращивается и начинает работать в полном объёме в основной части повествования.
Нужно отметить, что в трагедии И.В.Гёте встречается далеко непоэтический пассаж, написанный в стиле «свободного стиха», так называемого «верлибра» (по сути прозаического изложения), когда его герои возвращаются с пиршества ведьм с горы Брокен на землю, паря в воздухе на волшебных конях. Понятно, что поэт использует верлибр, для того чтобы показать без поэтических прикрас противоречивое душевное состояние Фауста, его внутреннюю рефлексию. Я позволил себе перевести данный отрывок в стихотворной форме, чтобы не выбиваться из общей рифмической картины повествования.
Я убеждён, что развитие поэзии зависит прежде всего от рифмического потенциала языка. К тому же, довольно часто поэта подводит к оригинальной мысли рифма, а не мысль ищет подходящую рифму. Проще говоря, это путь от рифмы к мысли. К сожалению, переводчику приходится действовать в точности до наоборот – он идёт от мысли к рифме.
Доктор филологических наук,
профессор А.И.Фефилов