– Я не могу выбраться! – крикнула Софи, стоя внизу с щенком на руках.
Все стояли в растерянности, не зная, что делать. Тогда Томас огляделся, схватил длинную ветку, валявшуюся неподалёку, и подбежал к краю обрыва.
– Держись за это! – крикнул он, протягивая ветку вниз.
Софи схватилась за неё одной рукой, другой продолжая держать щенка. Томас изо всех сил удерживал ветку, пока остальные мальчишки не подоспели на помощь. Общими усилиями они вытянули её наверх.
Когда Софи наконец оказалась наверху, её платье было покрыто грязью, лицо вымазано песком, но в её глазах горел огонь.
– Спасибо, – сказала она, передавая щенка его хозяину. – Береги его лучше.
Томас смотрел на неё с восхищением. Он подошёл ближе и, немного смущаясь, сказал:
– Ты здорово справилась. Я Томас.
– А я Софи, – улыбнулась она.
Так началась их дружба. Они быстро нашли общий язык, несмотря на разные характеры. Томас был спокойным и рассудительным, а Софи – энергичной и решительной. Вместе они стали неразлучными, гуляя по двору, обсуждая истории и придумывая свои собственные приключения.
….
Томас шагал за Софи, как всегда, стараясь не отставать. Их путь к башне пролегал не по главной дороге, которую выбрали паломники, а по узким тропам, знакомым лишь местным. Здесь не было шума и толкотни, но и безопасность оставляла желать лучшего. Софи уверенно продиралась через заросли, будто знала каждый камень и корень на этом пути. Томасу оставалось лишь следовать за ней, одновременно восхищаясь её решительностью и чувствуя тревогу за её безрассудство.
Он украдкой наблюдал за её хрупкой, но выносливой фигурой, вспоминая, как они вместе играли в детстве. Софи всегда была впереди, всегда первой. Томас не мог позволить себе быть хуже. Именно эта упорная борьба с её характером и тягой к приключениям сформировала его собственную волю.
– Ты помнишь, как мы однажды сорвались на ту старую мельницу? – вдруг спросил Томас, пытаясь развеять тишину.
Софи оглянулась через плечо и слегка улыбнулась: – Помню. Это был твой план, если что. —
– Это ты меня спровоцировала! – Томас не удержался от усмешки. – Если бы ты не сказала, что я трус…
Воспоминание обрушилось на него внезапно, как будто он снова оказался тем худощавым мальчишкой, который стоял перед мрачной мельницей на краю деревни. Она была заброшена уже много лет, и местные дети считали её проклятым местом. Но не Софи. Её глаза тогда горели вызовом.