Что с этим делать всем – не пойму…
А смерть здоровается со мной по утрам в парадной
Я привыкаю к ней и даже будто рада
Той, что все равно придёт и заберёт за ручку
Я перестала ее бояться
Может для всех так и будет лучше
Мне все равно однажды придётся сдаться…
Я и пишу теперь все взаймы
Хоть говорили: не загадывай, не планируй
Будет, как будет, а ты между строк лавируй
Не зарекайся ни от тюрьмы, ни от сумы…
А от чего заречься?
Когда расстаёмся мы…
Что ты имеешь в свои вот слегка за сорок?
Я ничего, ничего о тебе не знаю
Ты не итог всей жизни, ты за грудиной шорох
Я тебя отпускаю
Я тебя выдыхаю…
Мне все равно однажды придётся сдаться
Не оплатив на будущее квитанций…
Так от чего заречься?
Если иду теперь в темноте босая
Если тебя вот сама бросаю
Если теперь и воздуха не осталось
Если мы про любовь – то она фатальность
Как и конец ее… да, и он фатальность…
Вот от чего, от чего мне теперь заречься?
Или тебя… от чего « заречь»
Скинешь джинсовку с усталых плеч
И поцелуешь небрежно ту, с кем пойдёшь развлечься…
С богом!
А мне пожелай не дойдя до ада
Прямо при жизни ещё сгореть…
***
Тогда мне было всего семнадцать…
Мне было страшно?
Сейчас страшней…
Тогда за маму могла держаться
Уже семь лет « ничего о ней «…
Мы с ней по очереди не спали
В ночной тиши пеленая день…
Теперь одной мне в такие дали…
От мамы рядом теперь лишь тень…
И мне страшнее теперь уж втрое
Без рук ее и ее спины
Пока мы дети – мы все спокойно
Проходим поле любой войны
Несут нас крылья судьбе на встречу
И дома любят, и дома ждут
Теперь одна. И в который вечер
Я сяду вспомнить ее уют…
Варенье мамино, плед из шерсти
И руки мягкие, как коты…
Мы были в каждом надломе вместе
Теперь где я – и где, мама, ты?
Теперь мне только лишь « чуть за тридцать»
Но вот вопрос, стала ли умней?
Ещё одно начинает биться
Сердечко в клетке грудной моей
И я боюсь… мне чертовски страшно
Нести ответственность за дитя
А на стене твой портрет бумажный
Кажется, мне подмигнул шутя…
***
Сколько дней у нас?
Остаётся ли их считать?
Выхожу в окно
А на улице можно спать
Тишина и тьма