Тем же вечером произошло выяснение отношений. Женщина была поражена обвинениями и всё отрицала, на что муж только распалялся ещё больше, требуя сказать правду.
– Я так верил тебе! Да я считал тебя самой лучшей, а ты! Как ты могла изменять мне всё это время?!
– Что ты такое говоришь? Ведь я люблю тебя!
– Так любишь, что родила от другого!
– Конечно нет! Как только ты мог обо мне такое подумать!
– Вот и я бы никогда не подумал, если б не добрые люди.
– Какие ещё люди?!
– Твоя подруга мне всё рассказала, нечего было откровенничать!
– Да у нас с ней даже разговора такого никогда не было!
– Хватит врать! Слушать уже это не могу! – Лёня, развернувшись, выскочил на балкон, где сполз по стене на пол, обхватив руками голову и раскачиваясь из стороны в сторону, завыл от отчаяния, обиды и гнева.
Тая долго стояла, глядя на него, затем подошла к кроватке со спящим сыном. Взяв его на руки, ещё колебалась какое-то время, наконец, развернулась и пошла прочь.
Алла Николаевна усомнилась в словах Наташи и уговаривала Лёню не рубить сгоряча, а сначала разобраться. Но тот уже не слушал мать, а назло Тае скоро утешился в объятиях Наташи.
А та зачастила в гости и через пару месяцев переехала насовсем. Стараясь угодить, проявила бурную деятельность, наводя порядок в квартире и одновременно удаляя все следы пребывания в ней бывшей жены и ребёнка.
Она переставляла мебель, меняла шторы, покупала какие-то безделушки и метила ими территорию, обозначая своё присутствие. Алла Николаевна не перечила, глядя со стороны на все эти преобразования.
Она сочувствовала невестке, душа болела о внуке, но сын был главнее, потому решила: будь что будет! Потихоньку встречалась с Таей, живущей теперь в своей квартирке, которую получила от государства после детдома, помогала деньгами и пыталась уговорить её помириться.
Предложила даже сделать тайком от Лёни тест на отцовство, который она потом покажет сыну. Женщина с негодованием отказалась, заявив, что не станет ничего делать.
Если муж не доверяет ей, никакой тест не убедит его в обратном, а доказывать ревнивцу свою невиновность она считает оскорблением для себя.
– И такой отец нам не нужен, правда, Андрейка? – женщина обнимала малыша, словно пытаясь почерпнуть в его тепле силы на преодоление ужасной несправедливости, – если он отказался от тебя, то зачем мы будем навязываться?!