В войне всегда страдают мирные жители. И люди могут пострадать сильнее. У них нет магии, сил, позволяющих творить заклинания. Зато есть оружие, которое способно разворотить не один континент. От радиации ядерных бомб не спасет никакая магическая оболочка. Маги не смогут сдерживать мощь и последствия самого страшного оружия человеческого мира. И даже если у них как-то получится растянуть магические резервы на неделю или две, то что потом?
Я не претендую на звание героини года. Мне это не интересно. Пусть другие, молодые и горячие, борются за лавры победителей. Мне же достаточно понимать, что мир, в котором будет жить маленькая девчушка со смешными хвостиками, будет существовать.
Мысль о том, что есть кто-то, кому нужна я сама, не мои связи, влияние, а просто я сама, помогала не скатиться за край безумия. Малышка Габриэлла, моя крестница и единственный близкий человек, рассчитывает на меня и на то, что мне удастся вернуть ее родителей из комы. С каждым днем это становится намного сложнее, но я должна, обязана попытаться вернуть Сью и Майкла. Не должен ребенок жить без родителей, тем более что те живы, если их нынешнее состояние вообще можно назвать жизнью.
Сьюзан и Майкл пострадали во время моего прошлого медового месяца, почти сразу после свадьбы, когда мы с ними отправились в путешествие в горы. Фуникулер, взрыв, много снега и ледяной воды, острая боль, и через пару минут я стала вдовой. Генри Ричардсон, человек, который подарил мне надежду на счастье, погиб, спасая меня и моих друзей.
Хоть я и не виновата в том, что племянник Генри захотел прибрать все имущество дяди, а потому заказал наемного убийцу, но почему-то чувство вины спустя год нет-нет, да проклевывалось. Ведь если бы я не позвала их на торжество, а затем в путешествие, то Сью и Майкл могли бы наслаждаться обществом дочери, видели бы, как она растет, хохочет и весело проводит время со своей семьей. А вместо этого они лежат в коме, и шансов на возвращение к нормальной жизни у них не так уж и много.
По мне, пусть у них будет хоть один шанс на миллион, я зацеплюсь и воспользуюсь им. Мне тоже говорили, что ходить я не смогу. И что же? Смогла, пошла, побежала, даже свадебный танец сегодня танцевала.
От воспоминаний об очередной свадьбе меня бросает в дрожь. Я почти мерзну под теплыми струями воды. Как же это мероприятие было не похоже на предыдущее. Первый раз была хоть надежда на счастье. Свадьба с Генри была по обоюдному добровольному согласию: с его стороны любовь, забота, с моей – влюбленность, отчасти привязанность и огромное желание стать счастливой в мире людей. А еще я хотела ребенка. В этом никому не признаюсь. Никогда. Помогая Сью возиться с Габи, во мне проснулся материнский инстинкт, и тоже захотелось нянчиться и сюсюкаться с мелким карапузом, учить его разным смешным вещам, строить рожицы и хмурить домиком брови. А еще ходить по магазинам с умным видом и удивляться многообразию детской одежды, впечатляться новым игрушкам и понимать, что «устаревшие» машинки, куклы и зверята все же лучше навороченных гаджетов. Но главное, быть нужной малышу. Просто потому, что я его мама, а не чье-то исполнение амбиций или напрасных ожиданий. Так здорово, когда в тебе хоть кто-то видит тебя настоящую, а не образ, придуманный обществом. Ничто не сравнится с возможностью открывать для него или нее мир. Чувствовать тепло маленькой ладошки, касающейся щеки. Аккуратно держать за крохотный пальчик. Укладывать спать, баюкая на руках, и читать книжку про приключения верных друзей. Хотелось многого, но не сложилось.