– Инга, ты идешь? – окликнула позади ее Джули, и та, кивнув еще раз быстро оценила свой наряд и вышла из гримерки.
Рабочая смена сегодня никак не хотела заканчиваться. Прошло еще только половины времени, а Инга устала, словно отпахала не одну, а целых две смены подряд. От недосыпа хотелось спать, а голова была будто чугунная.
Подойдя к кулисам, глубоко вздохнула. Джули подала сигнал диджею, что они готовы к выступлению и в зале клуба резко выключился свет погружая в непроглядный мрак помещение. Со светом прекратились и голоса гостей. Инга и еще пять девочек бесшумно вышли на сцену. Они много раз репетировали и каждый из них точно знал, сколько и куда нужно пройти шагов, чтобы встать на свое место. Девушки выстроились в шахматном порядке. Секунда и щелчком включается один огромный софит, осветивший только одну Ингу. Глаза ее заслезились от яркого света, но она не единым жестом, ни мимикой не выдала, что ей как-то неудобно и хочется прикрыть глаза. Зал загудел. Помещение наполнили звуки щелчков пальцев, которые тут же подхватила Инга. Еще секунда и такой же яркий софит ослепляет Джули. Девушка улыбается и тоже в такт щелкает пальцами. Заиграла резкая музыка, загомонили барабаны, и Инга сменила позу плавно изгибаясь словно кошка. Зал загудел еще сильнее, и кто-то на сцену бросил парочку пятитысячных купюр. Танец начался. И только спустя долгих минут пять, Инга, как и остальные девушки, танцевавшие с ней, облегченно выдохнули.
Инга шла первая по не длинному коридору, что вел в гримерки, по спине и с висков стекали мелкие капельки пота. На сцене от ярких софитов кожа будто плавилась. Хотелось ужасно пить. У девушек оставалось двадцать минут, чтобы привести себя в форму и надеть новые костюмы для танца. Но стоило Инге распахнуть дверь гримерной, как она тут же резко остановилась, смотря на большой букет цветов на своем столе.
– Ого! Вот это красота. – Произнес кто-то восхищенно из девушек за спиной, а Инга с опаской подошла к букету. Тот был потрясающей красоты. Небесно-голубые гортензии казались чем-то чужеродным на этой потрепанной столешнице. Инга осторожно, словно цветы могли ее покусать взяла букет и присмотрелась к нему ища записку, но та отсутствовала.
– А Павел молодец! Цветы просто шик! – снова кто-то сказал из девочек, но вот Инге почему-то вдруг показалось, что цветы не от Павла. У того фантазии хватало только на розы, а этот букет принадлежал другому поклоннику. Но кто? Арсений? Только вот Инга не говорила, где работает. Как бы он тогда мог узнать? Даже няня Лена, сидевшая с Василисой точно, не знала где и кем работала ее работодательница. Да она и не интересовалась никогда. А больше у Инги нет знакомых.