И Митке подлил масла в огонь своим трусливым бегством. Жалкий тип, кретин! Самоуверенный выскочка рассчитывает на поддержку Совета Держав, будто им есть до его ничтожной фигуры интерес. Хотя, среди этих высокомерных олухов найдётся горстка завистников. Ох, и затрясутся их жалкие ручонки, выпятятся сластолюбивые рты – прям жабы во время спаривания, – когда им предложат его голову на золотом блюде!
Ещё и чету Катуней преподнесёт, недомерок жадный. Ставка высока как никогда. Время ошибок прошло, теперь нужно ставить на осторожность и… беспрекословность. Не давать никому очухаться, никакого двоемыслия, никаких оглядок назад – гнать это серое стадо вперед, к обрыву, и чтоб не смели блеять. Если дать слабину – растопчут.
Флегонт Саркар исходил вдоль и поперек свой кабинет, но движение не приносило желаемого успокоения. Он нервным шагом подошёл к большому оконному проёму.
Декабрь с переменчивой погодой, с плюса на минус, только подливал разочарования в его мятущиеся мысли. Серая панорама за окном не радовала и не ободряла глаз, даже слабые потуги зимы в виде тщедушной снежной посыпки никуда не годились. Бессменный помрачнел ещё сильнее.
– Господин, – с верхотуры книжного шкафа осмелился подать голос Алконост, серый филин, единственный обладал привилегией на вмешательство в сумбурный ход рассуждений союзника.
Саркар не отозвался, застыв на месте, словно унылый городской пейзаж его околдовал.
– Господин, – позвал снова прислужник и, тревожась за душевный покой союзника, покинул дневное прибежище, спикировав на стол.
Дуновение воздуха от взмаха птичьих крыльев, очевидно, вырвали человека из пучины мрачных раздумий. Праведник №1 едва заметно дрогнул и повернулся спиной к уличной панораме.
Филин смотрел на союзника в упор большими круглыми глазами, окрасившимися в из жёлтого зелёный цвет от беспокойства. Проницательный взгляд выцветших, как небо над городом, бледно-серых глаз скрестился с выразительным взором совиных глаз. Лёгкий прищур человеческих глаз без слов выразил: что предлагаешь?
– Да, много мышей ускользнуло из цепких лап, но, господин, ты упускаешь из виду ещё одну мышь, – вкрадчиво произнёс филин, не моргая и не отводя круглых, как блюдца, очей, как бы ему не по душе был хмурый настрой союзника.
– Ты о той белокурой девице, что так лихо подставила упыря? – поддержал игру в гляделки Саркар, уподобившись прислужнику и неотрывно, смотря в глаза напротив. – Серьезно? Равнитель?