Сеера и Лиандр проскользнули между ног и устремились к тому месту, где на полу стояла пустая банка от паштета: Рарог так проголодался, что умял в один присест всё содержимое. Прислужники принялись было озадачено мяукать, но каждому тут же поставили по целой баночке такого же паштета. Мурлыканье означало, что ужин удался. Гамаюн, в отличие от саламандра и кошачьей братии, предпочёл банку консервированного тунца – ворон, а на редкость охоч до рыбки.
– Молодцы! – Лука одарила троих вошедших и разрумянившихся молодцев обаятельной улыбкой. – А у нас готов ужин и кофе. Правда, это первая порция. Но он варится быстро.
– Кофе – это хорошо, но баня – первее, – скомандовал Матфей Катунь, хотя запах ароматного кофе и макарон вызвал прилив обильной слюны во рту. – Девушки, вы идете первыми, а мы после вас.
– Может, тогда поедите, чего нас ждать? – предложила Юна.
– Рациональное предложение. Так и поступим, – закончил за всех Виктор Сухманов.
Какое же это блаженство – проникнуться банным жаром. Дать каждой поре на коже открыться и дышать. Смыть с себя тревоги и волнения, погрузиться в настоящий момент, очиститься от пыли и грязи переправ.
Девушки вернулись в дом розовощёкими, укутанными с ног до головы.
– Теперь ваша очередь, – довольно проворковала миниатюрная Юна, качнув головой с тюрбаном из полотенца.
Лука свой головной убор неспешно размотала, высвободив длинные влажные волосы. Они рассыпались по спине и плечам. Виктор Сухманов невольно залюбовался представившимся видением: русалка, сказочная, придуманная волшебной небылью, стояла перед ним в профиль, горделиво задрав голову и наверняка зная, какой эффект производит на него. Вот кокетка! Но подумал он не с огорчением или досадой, а с восхищением: что ни говори, а девка хороша.
– Нам-то хоть что-то оставили? – шутливо поинтересовалась Юна, подходя к обеденному столу, на поверхности которого стояли три тарелки со следами трапезы.
– Кое-что, – уклончиво откликнулся Матфей, мимоходом глянув на Юну.
Да, худенькая и маленькая Ласточка, не ровня величавой Лукерье, уступала подруге в стати. Она стянула полотенце с головы и потрепала волосы, улыбнулась: за два месяца чёрные с белыми пёрышками прядки отросли. Юна подошла к зеркалу, висящему неподалёку от входа, и пристально вгляделась – её «мальчуковость» потихоньку изживала природная женственность. Ещё немного и она будет выглядеть хорошенькой милашкой. А белые остатки попозже можно состричь, так образ станет только ярче.