– Теперь я буду следовать за тобой, моя повелительница засовов, – пошутил я, исследуя факелом комнату, окутанную мраком, Муза неожиданно встала на носочки и вцепившись в меня, положила голову на плечо.
Тело пробило ознобом. Её запах пьянил, хотелось впиться в эти губы и забыть всё как страшный кошмар. Но, я смог позволить лишь обнять её крепче и вдохнуть чарующий аромат винограда.
– Всё будет хорошо. Я рядом, – я сжал её ладонь и вместе, мы вошли в следующий зал, где замерли безмолвные стражи, мумии, оставленные охранять покой богини.
– Ты мечтала о своём фан-клубе? – снова попытался пошутить я, указывая на стражников с золотыми мечами и щитами. – Мечты сбываются, моя маленькая дева.
«Так я называл Пандору».
– Древняя система освещения! – с восторгом воскликнула она, когда свет факела отразился от зеркала.
– Откуда ты…
– Три зеркала, они должны быть связаны с зеркалами наверху!
Муза прошла два круга между отражающими поверхностями, поворачивая зеркальные диски и следуя интуитивной закономерности; пройдя третий круг, она, наконец, поймала ускользающий луч солнечного света через крохотную расщелину. Луч многократно отразился в других зеркалах и привёл в действие систему, забытую веками. Свет ласково растекался по комнате, отражался в шлемах и щитах стражи, открывая завесу тайны.
На её лице расплылась восторженная улыбка, а я двинулся к столу с резными ножками, на нём лежала брошенная и забытая в песках шкатулка, на которой, подрагивая, сидела белоснежная бабочка. Прикоснувшись ладонью к холодному металлу, сердце пронзили острые стрелы, напоминая, что всё это больше не принадлежит нам. Муза подошла ближе и трепетно осмотрела находку, бабочка вздрогнула, перебираясь на её руку и взмахнув крыльями, взлетела.
– Я чувствую запах винограда, – грустно протянула Муза, указывая на крышку ларца, с изображением луны, винограда и ока Уаджет. – Браслет пахнет моей магией, значит, всё это всё-таки, правда, я надеялась, знаешь, думала, вы меня разыгрываете.
– Око Уаджет – символ ясновидения, виноград – символ мира, а луна символизирует вечность.
– А надпись? – она указала на переднюю стенку ларца.
– Ты поселила мир и надежду в моё сердце, забралась под кожу и подарила любовь, такую же сокрушительную, как война в моей крови, – произнёс я заученные наизусть слова, прикладывая ладонь к крышке шкатулки. – Положи свою.