– Это легенда про любовь и страдания, идиот! Тебе мало страданий?
– Это ты здесь порядком настрадалась, – прошептал он, нависая надо мной. – Так что нас определённо ждёт только любовь. Я помогу тебе подняться.
Он просунул руку мне под живот и медленно помог оказаться на ногах.
Теперь моя спина оказалась прижата к его вздымающейся груди, но вместо того, чтобы поставить на пол, Алекс подхватил меня на руки и понёс в ванную комнату.
– Что ты творишь?
– Контрастный душ поможет снять напряжение.
– Я еле стою, ты не посмеешь запихнуть меня в воду!
– Не серчайте, богиня, а то спину прихватит.
Цербер открыл стеклянную дверь душевой кабины, поставил меня и закрыл дверь. Надо мной включилась голубая подсветка. Поворот крана и тёплая вода коснулась тела, переключив на горячую, я подставила лицо струям и услышала, как за спиной стеклянная дверь открылась вновь. Душевую кабину наполнил аромат персиков и корицы. Я медленно повернула голову и встретилась глазами с Алексом, его черно-золотой амулет на груди отливал голубым и напоминал о моём неверном выборе.
– Ни стыда, ни совести у тебя нет, а я ведь наказываю и за меньшее.
Я всматриваюсь в его зелёные глаза и не вижу в них ни капли сожаления, он улыбнулся, окидывая взглядом мои мокрые волосы. Отвернувшись от него, смотрю на наше отражение в чёрной плитке, а сердце при этом отказывается биться, замирая в груди. Цербер обнял меня одной рукой за талию, а другой начал массировать спину. Его обнажённый торс казался горячее пустыни.
– Конечно, как скажешь, мой сладкий персик. Как только тебе полегчает, я с радостью приму любое наказание, – он убрал волосы в сторону и поцеловал в плечо.
– Посадим тебя на цепь, чтобы ты не распускал руки, – сказала я тихо, прикрывая глаза от потоков воды, выгибая спину, и прижимаюсь щекой к холодной плитке.
– Я не люблю грубости, мой сладкий персик. Может, всё же начнём с наручников? Пристегнёшь меня к кровати и сделаешь, что душе твоей угодно, только нежно.
– Пять минут назад ты говорил мне про любовь, а сейчас предлагаешь наручники? – я повернула кран на холодную воду, но он никак не отреагировал.
– Наручники гуманнее, чем цепь.
Я почувствовала его учащённое дыхание и повернулась. Улыбка на красивом лице туманила разум, в глазах полыхало желание, с которым бороться не было сил.