– Виктора, – сказала Синдел, и её голос прозвучал, как тихий раскат далёкого грома, который откатывается в пустоту и оставляет за собой напряжённое ожидание. Имя, простое и обыденное, вдруг наполнило пространство невидимой тяжестью, заставляя воздух между ними будто загустеть.
Синдел осторожно опустила чашку на стол, её руки теперь лежали на вытертой поверхности, но пальцы нервно теребили край салфетки, создавая мелкие складки. Она смотрела на эти движения, словно они могли помочь ей найти правильные слова.
– И? – осторожно спросила Наоми, её голос был тихим, но в нём звучала неизменная твёрдость, как у человека, готового услышать любую правду.
Синдел подняла на неё взгляд. Её голубые глаза, обычно такие ясные и светлые, теперь казались затуманенными, будто в их глубине затаилось что-то невыразимое.
– Всё было как в сказке, – начала она, но её голос звучал с примесью странного отчаяния. Слова мечтательности казались неискренними. – Он… другой. Особенный.
Она замолчала, сделав паузу, которая затянулась, как тонкая нить, готовая оборваться. Казалось, Синдел искала нужные слова, чтобы объяснить что-то невыразимое, но вместо этого утонула в собственных мыслях. Её пальцы продолжали теребить салфетку, а плечи едва заметно подались вперёд, как у человека, несущего тяжёлую ношу.
– Мы познакомились случайно, – наконец произнесла она, и её голос стал едва слышным. – И с первой минуты я почувствовала… не знаю, как объяснить. Будто я его уже знала.
Эти слова повисли в воздухе, заполняя тишину, в которой звучало только тихое тиканье старых часов над барной стойкой. Наоми нахмурилась. Её серые глаза, обычно спокойные и изучающие, теперь наполнились скрытой тревогой.
– Что-то не так, – сказала она. Её голос был мягким, но в нём чувствовалась напряжённая настороженность, словно она пыталась нащупать невидимую грань между правдой и тем, что скрывала Синдел.
Синдел горько усмехнулась, но эта усмешка была короткой, словно вспышка, оставляющая за собой только пепел. Её взгляд вновь упал на стол, а пальцы замерли, уставшие от бесполезного движения.
– Ты всегда всё знаешь, правда? – сказала она, и в её голосе смешались укор и благодарность, как два несовместимых оттенка.
Снаружи дунул резкий ветер, ударив в двери кафе, которые с тихим стуком распахнулись на несколько секунд. Холодный воздух ворвался внутрь, принеся с собой запах мокрой земли, сырости и увядших листьев. Этот аромат был плотным, как будто сам лес пришёл за ними.