Хотя конкретно в данный момент малышка Адель была более чем далека от чего-то подобного. Смотрела на меня широко распахнутыми глазами с таким видом, будто у меня вторая голова внезапно выросла.
– Оборо… кто? – уточнила она осторожно, явно не понимая, как ей лучше реагировать на это моё заявление.
И конечно же не поверила в него, вон как губы задрожали в едва сдерживаемой улыбке. Кажется, она окончательно приняла меня за психа. Да я и сам к чему-то такому склонялся, с учётом, что прежде мне не доводилось испытывать столь дикой жажды, затмевающей всё человеческое во мне и разумное. И к кому? К той, кто даже отдалённо не имела ни малейшего понятия, что происходит. В тот момент, когда я выследил и нашёл её на заснеженной дороге, едва ли я отдавал себе отчёт в том, что будет, если и дальше поддаваться инстинктам, как отреагирует сама девушка и к чему всё это приведёт. Тогда мне было абсолютно всё равно, главное – взять то, в чём на тот момент так нуждалась моя волчья сущность. А сейчас… да и сейчас в принципе тоже. Чем дольше на неё смотрел и вдыхал её запах, тем острее отдавалось болью в паху желание закончить со всёй этой болтовнёй и притворством в хорошего парня, чтоб уже перейти к самому основному – тому, для чего я принёс её сюда.
– Оборотень, – повторил я, готовый снова ловить её, если она надумает опять потерять сознание, как накануне от поцелуя.
Собственно, только по этой причине я всё ещё сдерживался, а она пока не стонала подо мной, снова и снова умоляя взять её глубже. За пять лет жизни в этих горах я практически позабыл, насколько такие, как она, могут быть хрупкими и слабыми, и как легко я могу причинить ей непоправимый вред, сам того не осознавая, ведомый тяжестью и силой своих инстинктов.
Хвала Луне, в обморок моя пленница не упала. Хотя смотреть на меня, как на психа, так и не перестала, чем позабавила даже. И всё-таки рассмеялась. Коротко, нервно. А заметив, что я не отвечаю ей тем же, замолчала.
– Ты же шутишь, да? – произнесла Адель уже не так уверенно.
– А если нет? – ответил, как есть.
Девушка приоткрыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Закрыла. Через пару секунд снова открыла. И снова, ничего не сказав, закрыла обратно. Я не вмешивался. Не спешил что-либо ещё добавлять. Дал ей время на осознание того, как сильно она встряла самим своим фактом существования передо мной.