– Пошли! Грация велит всем собраться на урок истории.
– Опять?!
– Чему ты удивляешься?
– И правда. – Пока не вернулась сестра Франческа, Грация могла делать здесь все, что ей вздумается. Даниэла попрощалась с Наоми. – Не скучай. Я вернусь к тебе позже.
– Не беспокойся, найду чем заняться.
Грация, как обычно, шагала по рядам класса с указкой наготове и рассказывала про водопроводы в античном Риме. В классе стояла такая тишина, что Даниэла слышала, как урчит в животе Моники.
Рик! Рви-ик! Дверь протяжно скрипнула. На пороге появился каноник. Подергиваясь, он зашаркал к сестре. Грация наклонилась, подставляя ухо. Ее лицо сначала побледнело, потом расцвело красными пятнами. Они торопливо вышли из класса.
Дети устремились за ними в сторону бани. Даниэла поняла, что там что-то стряслось: «Наоми? Что с ней?» Она протискивалась между любопытных детей, высматривая подружку, но Марина преградила путь.
– Наоми потеряла сознание. Грация приказала отнести девочку в келью Франчески. Пия уже ей позвонила. Скоро будет. Да не переживай ты так, ничего особенного. Наоми просто испугалась.
«Просто испугалась? Наоми?» – изумилась Даниэла, направляясь по коридору в сторону кельи монахини. Немного подумала. Страшно ведь! Но, вспомнив, что Франческа уже в пути, спряталась под кроватью в ожидании, пока Марина принесет Наоми.
Даниэла старалась не дышать. Слушала, как Марина, хлопочет над Наоми:
– Это кровать монахини. Она намоленная. С тобой все будет хорошо. Ты очень сильная, Бог тебя не оставит, Наоми.
Даниэле стало ужасно страшно. «Так говорят, когда дела уже совсем плохи». Она задрожала. А если подружка умрет? Она снова останется одна! Ее некому будет защитить. Даниэла закрыла глаза, сжалась от ужаса. Как тогда, в машине. После ухода Марины Даниэла выбралась из укрытия. Взяла Наоми за горячую руку, дотронулась губами до ее лба, как это делала Пия с больными детьми. «Какой горячий! Может, Наоми голодна?» За дверью послышались голоса, и Даниэла снова нырнула под кровать.
Вернулась Франческа, заглянула в келью. Наоми все еще не приходила в себя. Как только голоса стихли, Даниэла вылезла из укрытия, поцеловала подругу в щеку и убежала на кухню. Там Франческа уже отдавала распоряжение Марине съездить за доктором, Грации наказала поставить большие свечи в церкви и молиться Святому Камилло. Даниэла незаметно взяла с подноса яблоко, не съеденное на полдник кем-то из детей. Вспомнила и достала из кармана фартука две печеньки, завернутые в салфетку – про запас. Вернулась в келью, дотронулась до мраморно-белого лба подруги, на котором выступили капельки пота. Снова взяла ее руку: «Слава боженьке, теплая!» Положила принесенные яблоко и печенье на тумбу у кровати, рядом с образом Божьей Матери и каким-то конвертом без адреса и надписей.