Дима открыл прозрачную дверь в коридор-бублик. Прямо напротив неё был вход в шлюз первого модуля. Он открыл его по старинке, с помощью вентиля, выполнив все инструкции. Это занимало чуть больше времени, чем при использовании автоматического замка, но нельзя было доверять такую важную деталь электронике. За дверью располагался небольшой круглый коридор, диаметром немногим более метра и длиной около двух, запечатанный таким же люком с вентилем и с противоположной стороны, где крепился модуль. Он проплыл внутрь шлюза и запер люк за собой. Сейчас в этом, в целом, не было нужды, но инструкция безопасности требовала максимального соблюдения всех правил. Не хотелось поступать безответственно. Снова.
Когда два люка закрыты, возникает острое чувство клаустрофобии. Мари называла эти коридоры гробами. В чём-то она определённо была права. Если в гробах, конечно, есть двери и освещение. Тем не менее, всех без исключения подсознательно очень тянуло открыть второй люк побыстрее и уплыть из тесного помещения. Но очень важно было не спеша проверить давление и температуру в модуле, отметить в показаниях системы, что всё в порядке, и лишь потом открывать шлюз. Всё это Дима делал уже десятки раз за время полёта. Учения. Проверки. Снова проверки и снова учения. И вот оно время последней проверки. Совсем скоро он пройдёт в свой модуль и отчалит вниз, колонизировать планету.
Эта мысль была очень волнующей, но уже далеко не настолько, как в то время, когда его отобрали для миссии и предложили контракт. Минимум на пять лет. Год полёта в одну сторону, три года на планете и год обратного полёта, когда прибудет смена. А может это билет в один конец. Не хотелось так думать, но стандартный контракт Роскосмоса предусматривал любой исход. А для данной конкретной миссии существовал даже вариант, что в случае какого-то ЧП на Земле, вроде глобальной войны, они могут пожизненно остаться на Марсе. Именно поэтому в экспедицию старались отобрать людей молодых, поровну мужчин и женщин. Всё предусмотрели.
Сидя в «гробу», Дима вспоминал, как мать долго плакала и не хотела его отпускать. Тогда он хотел, чтобы она перестала лить слезы. Это же такая честь – попасть в учебники истории, сделать великое дело. Всё, что было раньше, можно теперь смело называть космическим туризмом. Люди заныривали в бездонный океан, плескающийся над атмосферой, вешали там спутники-буи, загрязняли его, как, впрочем, и всё, до чего могли дотянуться. Но нельзя было сказать, что они там обосновались. Сам космос, несмотря на его притяжение, был чужд человеку, как и вода. Ты мог любить плавать или нырять, но ты не мог жить в море. Смысл плавания открывается лишь тогда, когда ты доплываешь до другого берега. Вот и они отправились на другой берег чёрного океана.